консервами и посуду, снимая их с полок. — Можешь идти к самолету и проследи, чтобы там все правильно погрузили. Ой, нет, ты же не знаешь, куда что класть. — Она нахмурилась и вздохнула. — Вообще-то я думаю, что не следует ставить внештатных на рейс до Парижа: он слишком короткий и они только мешают.
— Может, я пойду и посмотрю, прибыли ли пассажиры?
— Нет. — Мисс Уэнворт покачала головой. — Лучше стой со мной. — Она кисло улыбнулась, поправляя и без того безукоризненную прическу.
Последовав ее примеру, Памела поправила новую форменную шапочку, подумав, что, может быть, со временем она наденет такую же форму, как у мисс Уэнворт. Памеле этого очень хотелось, ведь шапочка так шла ее наставнице. В последний раз она оглядела теплый и суматошный пищеблок, где собирали коробки с продуктами и уже готовой к употреблению снедью, и следом за высокой стройной Кларой вышла на обжигающий холод.
В сумерках неясно вырисовывался темный силуэт самолета, вокруг него, очень напоминающие синих муравьев, суетились технические работники и заправщики. К бокам лайнера уже были приставлены металлические трапы; караван автопогрузчиков медленно вез необходимое оборудование.
— Сначала надо пройти таможню. Это недолго, — предупредила Клара Памелу, направившуюся было к самолету.
— У меня с собой ничего нет, — коротко проинформировала служащего мисс Уэнворт, войдя в отделение таможни.
— У меня тоже ничего, — застенчиво улыбнулась Памела.
Таможенник заглянул в сумки и мелом поставил на них пометки.
— Первый полет? — спросил он Памелу. — Я вас здесь раньше не видел.
— Это моя внештатная, — объяснила ему Клара, состроив мученическую гримаску. — Мне почему-то всегда их дают, — вздохнула она.
— Вы, должно быть, очень хорошо работаете, — сухо отреагировал на ее жалобу таможенник, подмигнув Памеле.
Девушка покраснела. Все было так странно и так интересно. У Памелы возникло ощущение, что она здесь совсем посторонняя, зритель, который, плохо понимая, что происходит, наблюдает за людьми, делающими свое дело.
— Да, конечно! — рассмеялась мисс Уэнворт и подхватила сумку. — Вернусь завтра. В Париже мы сделаем покупки, так что, как прибудем, ищите контрабанду.
Стюардессы и таможенник улыбнулись, зная, что компания не слишком щедра на иностранную валюту, которую выдавали членам экипажа, если те оставались где-то на ночь, а в Париже этих денег с трудом хватало на еду.
Дверь за ними захлопнулась, и девушки опять оказались на летном поле.
Ощущая торжественность момента, Памела шагала рядом с Кларой к стоящим самолетам. В это время темнело рано, как будто слабое зимнее солнце уставало трудиться в холодном небе и спешило спрятаться в удобной постели из густых облаков.
Памела заметила сороку; она пропрыгала через дорогу и уселась на высоком заборе из металлической сетки. Одетая в роскошный черно-белый наряд, она разглядывала огромных серебристых птиц, которые стояли на другой стороне летного поля, раскачивая длинным сильным хвостом, помогавшим ей удерживать равновесие.
«Одна сорока», — мрачно подумала Памела. Ей так не хотелось сейчас встретить эту птицу. Но тут рядом с первой примостилась другая сорока.
— Смотрите, мисс Уэнворт, — сказала Памела, хватая бывалую стюардессу за руку. Ей так хотелось, чтобы и Клара тоже поверила в добрые предзнаменования. — Смотрите, две сороки.
Мисс Уэнворт взглянула на птиц.
— Для экипажа это плохая примета, — сказала она с неприязнью. — Что хорошего в двух сороках?
— Удача. Две сороки означают удачу, — объяснила Памела.
— Да, удача в полете никогда не помешает. — Мисс Уэнворт посмотрела на сорок чуть добрее. Потом, как будто не позволяя себе надолго отвлекаться от работы, она спросила: — Что ты знаешь о валютах? Можешь давать сдачу в фунтах стерлингов или во франках? Можешь? Хорошо.
Они прошли еще немного, и мисс Уэнворт задала очередной вопрос:
— Ты знаешь, для чего какой выключатель предназначен в кухне? А что такое пробки? — Потом, в ответ на утвердительный кивок Памелы, заметила: — Конечно, теорию ты знаешь, а на практике все окажется по-другому.
Но это пессимистическое заключение не обескуражило Памелу, ведь две сороки сулили ей удачное путешествие. В этот момент девушке казалось, что она справится со всем и найдет выход из любой ситуации. Может быть, добрый знак будет действовать в течение нескольких дней и она встретит Роджера Карсона еще раз.
— Ты все знаешь из твоих скучных зубрежек? — продолжала свой экзамен мисс Уэнворт.
Памела повернулась к девушке, шедшей рядом, и с восхищением посмотрела на стюардессу, не сомневаясь, что ничто не смогло бы отвлечь ту от мыслей о работе. Хорошей приметой для мисс Уэнворт был бы полный самолет довольных пассажиров, прибывших на место точно по расписанию, и ничего больше.
Они подошли к самолету. Памела смотрела на его гигантское металлическое тело, которое украшало изображение красно-белого парящего орла — символа компании. Поперек крыла черными буквами был выведен международный регистрационный знак «G-AKUB».
— О, «дядюшка Бейкер»! — знающим тоном отметила мисс Уэнворт. — Хороший самолет. Быстрее других. — Она одобрительно кивнула.
Это озадачило Памелу; насколько она знала, все самолеты одного типа летали с одинаковой скоростью. Ей еще предстояло узнать, что для экипажа все самолеты имели свою индивидуальность, как скаковые лошади для жокеев.
Поднимаясь следом за мисс Уэнворт по трапу, приставленному к хвосту самолета, в пассажирский салон, Памела испытывала те же чувства, как много лет назад, когда она впервые прокатилась на слоне в зоопарке, — сильное возбуждение и гордость, к которой чуть-чуть, чтобы не испортить удовольствие, примешивался страх.
Внутренне убранство самолета не произвело на нее сильного впечатления. Сейчас здесь все выглядело более будничным и старым, чем когда она была на борту с учебной группой. Потертый ковер, на стенах кое-где облупилась краска, а пустые кресла делали салон похожим на заброшенный театр.
— Сюда, — сказала мисс Уэнворт. Для нее пассажирский салон был только пассажирским салоном, и ничем больше. — Для начала разложи это по местам, проверь, везде ли есть одеяла и проспекты. — Она сунула Памеле пачку пакетов из вощеной бумаги. — Это легкая и приятная работа. Потом приходи ко мне — поможешь на кухне.
Выполнив указания наставницы, Памела направилась в хвост самолета. В этот момент распахнулась дверь в носовой части. Кто-то, насвистывая и освещая путь фонарем, торопливо вышел в салон. От удивления девушка остановилась. Она забыла, что за дверью, в кабине экипажа, находились люди, занятые своим делом.
— Привет! И кто тут у нас ходит? — подчеркнуто медленно произнес тихий приветливый голос.
Памела повернулась и застенчиво посмотрела в ту сторону, откуда доносились слова. Перед ней стоял молодой человек чуть выше среднего роста с узким загорелым лицом. Когда он улыбался, вокруг рта образовывались глубокие складки. Судя по двум золотым полоскам на рукаве и двойному крылу на кителе, это был второй пилот.
— Я новая стюардесса, сэр. По крайней мере….
— Хорошо! Очень хорошо! — сказал он так, как будто эта новость на самом деле была для него самой лучшей.
