Курбатов вперился в одну точку и замер, выпятив челюсти как вороний клюв. Он был спокоен и невозмутим, так и не поверив в возможность расплаты.
— А ведь ненадежный нынче бандит пошел, — задумчиво произнес Ермолаев, почесывая затылок. — Того и гляди сбежит.
— У нас не сбежит, — подмигнул ему спецназовец.
— Ну а как рванет и побежит? — настойчиво продолжал Ермолаев.
Возникла пауза.
— Пуля догонит, — размеренно произнес офицер.
Курбатов наконец забеспокоился и завращал глазами.
Ермолаев в последний раз оглядел его помятую физиономию и вышел.
Эпилог
«Я больше не могу, я больше не могу». Дина вышла на балкон. Все вокруг растворялось во тьме. Перешагнув перила, она посмотрела вниз. Земли совсем не видно. Какой этаж — пятый? Или всего лишь первый — она забыла. Девушке представилось, что сейчас она разожмет руки, но не разобьется, а просто спрыгнет на упругий асфальт. А может, погрузится во что-то черное и бархатистое. Или вспорхнет, как ночная птица.
…Порыв холодного ветра заставил ее инстинктивно вцепиться руками в шершавую металлическую решетку. Оцепенение прошло, умирать расхотелось. Вспомнился Ермолаев. Где-то он сейчас? Странной получилась первая встреча. Почему она тогда вышла на лестницу? Что-то внутри нас заставляет открывать двери. И зачем при последней встрече она поступила так глупо? Наверное, правда, что души мертвых шепчут нам на ухо. А что они шепчут сейчас?
Сердце успокоилось, стало биться ровно. И вдруг, словно повинуясь чьему-то приказу, не понимая, явь это или только кошмарная фантазия, девушка резко оттолкнулась и начала падать в вязкую бездну.
Растворив тишину, в пустой квартире зазвонил телефон. Дина Шапиро вздрогнула и огляделась. Она по-прежнему стояла на балконе, живая и невредимая. И теперь собиралась жить еще долгие-долгие годы. И всегда оставаться молодой.
Каир — Париж — СПб.
