Всю свою жизнь Гиффорд, не раздумывая, жертвовал чем угодно ради выполнения своего профессионального долга. Прежде всего он был врачом и был готов оказать помощь любому, кто в ней нуждался. Впервые в жизни он испытывал противоречивые чувства.
— Проблема в том, что моя машина не на ходу, — произнес он в трубку.
На противоположном конце возникла небольшая пауза, испугавшая Гиффорда. Но женщина заговорила вновь:
— Дело в том, что вам лучше добираться до нас на поезде. От станции Ливерпул-стрит они ходят довольно часто. А здесь вас встретят. Пожалуйста, не отказывайтесь! Ему действительно плохо. Нужно срочно что-то предпринимать!
Что можно сделать, когда звонит женщина на грани истерики, да еще по такому поводу?
— Миссис Зонопулос! Мне абсолютно необходимо будет вернуться в Лондон к половине восьмого вечера!
— Но это очень просто. Мы дадим машину, которая отвезет вас обратно. Вы успеете на поезд, который отходит в час дня от Ливерпул-стрит?
— Хорошо, еду, — согласился Гиффорд.
— Ох, огромное вам спасибо! Я распоряжусь, чтобы вас встретили на станции. Я вам премного благодарна! Большое спасибо!
— Не за что. — Гиффорд был готов положить трубку, но в последнее мгновение вспомнил: — А какой адрес дома, из которого вы звоните?
— О, это «Арнлей-Хаус», ехать нужно до узловой станции Фордингам.
— Понятно. Постараюсь быть как можно быстрее. Но хочу предупредить: возможно, мне придется забрать вашего мужа с собой; на этот случай договоритесь заранее со «Скорой помощью».
— Да, конечно, я обязательно все сделаю. Еще раз огромное спасибо.
Глубокая морщина прорезала лоб Гиффорда, когда он положил трубку. Подобного поворота событий он ожидал меньше всего. В первую очередь Гиффорд попросил секретаршу узнать расписание поездов в сторону Фордингама и обратно; оказалось, что поездка действительно не должна занять много времени. Если там не обнаружится чего-то действительно очень серьезного, выполнить обещание, данное Оливии, не составит труда. Самое плохое в том, что он не может ее предупредить. Все, что можно сделать, — попросить секретаршу послать ей записку о том, что ему срочно пришлось уехать из города, но к началу спектакля он обязательно вернется. Это он должен сделать непременно, даже если очень не повезет и придется устраивать Геркулеса Зонопулоса в госпиталь Райли.
Дорога до Фордингама оказалась на удивление недолгой.
Чуть позже двух часов дня Гиффорд вышел из поезда и направился в перронному контролеру узнать, где стоит машина из «Арнлей-Хаус». Человек, вопреки ожиданию Гиффорда, совершенно не удивился вопросу, лишь уточнил, имеет ли он честь говорить с мистером Хардингом, а потом показал рукой в сторону привокзальной площади:
— Машина вас ждет, сэр!
Совершенно естественно, Хардинг ожидал увидеть на площади автомобиль, по внешнему виду которого любой мог бы догадаться о положении ее хозяина. Тем не менее в поле зрения не оказалось ничего, кроме довольно обшарпанной машины, рядом с которой стоял водитель, больше всего напоминающий обыкновенного крестьянина. Увидев Гиффорда, он сделал пару шагов вперед:
— Мистер Хардинг?
— Да, это я. Вы из «Арнлей-Хаус»?
— Угу. Меня послали за вами. Не угодно ли садиться? Сзади вам будет удобнее. Эта старая тарахтелка — не «роллс-ройс», однако… — Человек говорил с ярко выраженным суффолкским акцентом.
— Спасибо. Пожалуй, я все-таки сяду рядом с вами.
Водитель что-то пробормотал неразборчиво. Оба сели в машину. Как только они тронулись, Гиффорд поинтересовался:
— Как себя чувствует мистер Зонопулос?
— Мне не сказали. Мне сказали только привезти вас.
«А мне не больно-то этого хотелось», — мысленно договорил за него Гиффорд. Хотя в этих местах ему бывать раньше не приходилось, южную Англию доктор знал неплохо. У него осталось приятное впечатление от местных жителей — с грубоватым чувством юмора, доброжелательных, радушных по отношению к приезжим. Но ему никогда не приходилось сталкиваться с таким молчуном, как его нынешний спутник, который на вопрос: «Далеко ли нам ехать?» — невпопад бросил: «Дорога хорошая» — и надолго замолчал.
Они были в пути уже около часа. Гиффорд начал беспокоиться, успеет ли он на обратный поезд до Лондона, но в этот момент машина свернула на более широкую дорогу и почти сразу затормозила перед широко открытыми коваными железными воротами, ведущими явно к какому-то жилью.
— Если угодно, можете выйти здесь, — сообщил водитель. — Дом там, вы сами найдете.
— А вы не могли бы заехать внутрь? — коротко поинтересовался Гиффорд.
— Мне сказали высадить вас тут, — последовал столь же краткий ответ. — До дома недалеко, если это тот, который вам нужен. — Водитель вышел и открыл дверцу доктору.
— Очень хорошо. — Гиффорд замешкался, размышляя, сколько надо дать шоферу на чай, но тот упредил его:
— Нет, спасибо. Мне заплатили.
Как только чувствующий некоторое беспокойство доктор шагнул к воротам, водитель моментально очутился за рулем и дал газу.
Гиффорд быстро двинулся вперед по аллее, густо обсаженной деревьями. Он прошел уже довольно значительное расстояние, когда аллея свернула вбок и взору открылась весьма обширная поляна. На краю красовалось самое великолепное сооружение викторианской эпохи из всех, которые доводилось видеть Гиффорду. Длинное здание серого камня, одно крыло которого наполовину было скрыто строительными лесами: явно в разгаре были ремонтные работы. Заколоченные окна не оставляли сомнений в том, что в доме никто не живет.
«Что за черт? — тупо уставился перед собой доктор, не находя объяснения происшедшему. — Этот унылый придурок водитель!» Должно быть, он приехал не к тому дому, хотя в это трудно поверить. Гиффорд подошел ближе, обнаружил входную дверь и решительно потянул за ручку звонка.
Ответа на раздавшийся внутри звон, разумеется, не последовало. Доктор подергал еще, уже не сомневаясь, что первое предположение было верным. Дом был пуст. Возвращаясь назад и оглядываясь на всякий случай на слепые окна, Гиффорд вдруг различил слабый, едва уловимый шум автомобильного мотора и шорох шин по гравию. Резко обернувшись, он увидел в какой-нибудь паре ярдов перед собой длинный сверкающий капот «ройса». В полном убеждении, что оказался жертвой дурацкой ошибки, которая через секунду объяснится, Гиффорд шагнул к машине. Задняя дверца распахнулась, и из нее появилась высокая стройная фигура в брючном костюме.
Немая сцена длилась всего мгновение.
— Гиффорд! Хоть смейся, хоть плачь! Ты-то что тут делаешь? — воскликнула Афина.
— А ты не знаешь? — ответил он довольно сурово. — Что, этот идиот, которого твоя новоиспеченная мачеха послала за мной, наконец догадался, что высадил меня не у того дома? Полагаю, это же не «Арнлей-Хаус»?
— Нет, конечно. Но я ничего не понимаю. Что ты здесь делаешь и какое отношение ко всему этому имеет моя мачеха?
— Самое прямое. Она в панике позвонила мне на работу, сообщила, что с твоим отцом произошел несчастный случай, и упросила меня срочно приехать по этому адресу.
— Слушай, это же просто смешно! — не унималась Афина. — Мой отец еще не вернулся! Он все еще в Париже со своей молодой женой. Не далее как сегодня утром я разговаривала с ним по телефону. Гиффорд, дорогой мой, это совершенно необъяснимо, но мне кажется, тебя довольно ловко надули!
