директора сведения.
Когда она вышла из кабинета, раздался звонок на перемену, и широкий коридор начал быстро заполняться детьми, выходящими из классов. Осторожно пробираясь между ними, Марианна не заметила Джо, стоявшего в конце коридора.
Стоявшего безмолвно и не сводившего с нее глаз.
Она говорила с миссис Уикман о нем.
Она следила за ним...
Рик Мартин с отвращением смотрел на отчет, поступивший из лаборатории в Бойсе.
— Что это, черт возьми, такое? — риторически вопрошал он.
Тони Молено, единственный, кто еще находился в конторе, состоящей из двух кабинетов, расположенных на втором этаже здания пожарной охраны, выглянул из-за вороха бумаг, над которыми сейчас трудился, расследуя кражу тенниски с бельевой веревки у Франсины Шильдхаузер.
— Извращенец! — заявила ему Франсина. — У нас в городе действует извращенец. Дети не могут чувствовать себя в безопасности!
Не видя смысла в споре с ней, Тони покорно записал ее показания и сейчас заполнял многочисленные бланки, как того требовали правила ведения дел в отделении шерифа.
— О чем ты? — спросил он, радуясь, что может отвлечься.
— Об этом! — возмущался Мартин, перебросив отчет напарнику. — Ты можешь этому поверить?
Молено быстро пробежал глазами документ — анализ мельчайших частичек вещества, извлеченного из палатки и спальных мешков в лагере у Волчьего ручья, а также из тела Глена Фостера.
— 'Шерсть неопознанного животного'? — прочитал Молено, брови его выгнулись дугой. — Что они имеют в виду, «неопознанного»? Их работа, черт возьми, в том и заключается, чтобы установить принадлежность подобного материала!
— Разве это можно назвать заключением? — проворчал Рик Мартин, схватил левой рукой телефонную трубку с аппарата, стоящего у него на столе, а пальцами правой раздраженно застучал по кнопочной клавиатуре. — Это Рик Мартин, из Сугарлоафа, — рявкнул он, когда после десятого звонка трубку наконец сняла женщина. — Дайте мне переговорить с... Подождите секунду! — Рик потянулся за отчетом, выхватил его из рук Молено, затем заговорил вновь, зачитывая вслух фамилию следователя, указанную в конце отчета. — Генри! Генри Генри! — Он закатил глаза, затем обратился к Молено, когда его попросили подождать у телефона. — Генри Генри? Что это, черт возьми, за имя? Похоже на... Алло? Генри Генри? Это Рик Мартин, из Сугарлоафа. Я смотрю на Ваш отчет по тому материалу, что мы направили в Ваш адрес, и не собираюсь делать вид, будто я в восторге от него. Что, черт возьми, Вы подразумеваете под словами «шерсть неопознанного животного»? Что это за чепуха, Генри Генри?
В Бойсе, в своем кабинете, Генри Генри сделал глубокий вздох, затем медленно выдохнул. Он ждал этого звонка с той самой минуты, когда час назад отдал свой отчет секретарю, чтобы его передали по факсу в Сугарлоаф.
— Вы полностью высказались или хотите еще что-то добавить? Впрочем, имеете право. Да, кстати, — произнес он, — зовите меня Хэнком, мой отец был большим оригиналом.
Рик Мартин усмехнулся, его негодование по поводу полученного заключения прошло.
— Хорошо, Хэнк! Извините, что сорвался. Но я не могу понять, в чем тут, черт возьми, дело. Что означают слова «шерсть неопознанного животного»? Объясните мне, пожалуйста, на доступном языке.
— Это означает, что обнаруженные волосы принадлежат животному, — это, смею заметить, в отличие от непринадлежащих животному, — но мы не знаем, какому именно. Я понятно объясняю?
— Но ведь у Вас есть образцы шерсти всех видов животных, которые обитают в Айдахо, не так ли?
— А также в Орегоне, Вашингтоне, Монтане, Британской Колумбии и во многих других местах, — согласился Генри. — Но то, что прислали Вы, не соответствует ни одному из них. Наибольшее сходство имеется с волком, но и здесь нет полного совпадения. Волосы слишком тонкие и слишком вьющиеся.
— Итак, какие же мы можем сделать выводы? — спросил Мартин, заранее недоумевая, что же он скажет Милту Моргенштерну, редактору и издателю местной газеты, когда тот неминуемо позвонит. — «Неопознанное животное» звучит уж слишком похоже на Сасквача, а для наших мест недопустимо, чтобы подобные сведения просочились в прессу. Представляете, какие последствия это может иметь для лыжного сезона?
Сидя в уединении своего кабинета в Бойсе, Хэнк Генри лишь пожал плечами.
— А что если это и есть Сасквач, который завелся там у Вас? — спросил он с налетом преувеличенной обеспокоенности, что больше походило на насмешку. — Разве не нужно предупредить об этом общественность?
— Давайте, предупреждайте, черт возьми, — откликнулся Мартин. — Лучше бы Вы как следует справлялись со своими обязанностями, да Вы и сами это понимаете.
— Все верно, — вздохнул Генри. — Вы абсолютно правы, дела обстоят неважно, и это досаждает мне не меньше, чем Вам. Я направил уже образцы в лабораторию ФБР. Она оснащена оборудованием, позволяющим произвести анализ на молекулярном уровне, и я попросил их поторопиться. Повезет нам или нет, но через двадцать четыре часа мы получим ответ.
— А что прикажете мне делать до того времени? — потребовал ответа Мартин.
— Сопротивляйтесь из последних сил, — предложил Генри. — Скажите, что отчет задерживается, что у Вас нет пока никаких сведений.
— Но ведь речь идет о случае со смертельным исходом, — возразил Мартин. — И не упоминать о женщине, которая находится в госпитале! Стоит мне сообщить об этом газетчикам, уж они насядут на Вас так, что белый свет станет не мил!
— Постараюсь выстоять под натиском четвертого сословия, — сухо заметил Хэнк Генри, прежде чем повесить трубку.
Рик Мартин встал из-за письменного стола, подошел к окну и посмотрел вниз, на тихую улочку.
Но как только выпадет первый снег, город наполнится людьми, все отели будут забиты, рестораны начнут работать на полную мощность, магазины станут распродавать лыжное снаряжение и одежду с молниеносной быстротой. Хотя он имел весьма смутное представление о том, какую часть городского бюджета составляют поступления от зимних видов спорта, он знал, что слишком многим в Сугарлоафе трудно будет пережить зиму, обманувшую их надежды.
И каждый из этих людей будет обвинять именно его в том, что расползлись слухи о неопознанном существе, свободно разгуливающем в горах.
И Рик решил, что пока не будет предпринимать вообще никаких шагов после получения столь странного заключения из Бойсе.
В конце концов, не имело никакого смысла сеять панику, поскольку, безусловно, для паники не было и причины.
А к завтрашнему дню или, в крайнем случае, к послезавтра они будут знать, что послужило причиной гибели Глена Фостера. И лишь когда он получит достоверную информацию, то будет разговаривать с Милтом Моргенштерном или с кем-либо другим.
— Итак, у Вас все прекрасно получается, — сказала Оливия Шербурн Марианне. Она бросила взгляд на часы, затем взяла дробовик из рук Марианны и начала перезаряжать его. — У меня достаточно времени еще на один магазин, а потом я должна вернуться к работе.
— Почему бы нам тогда не прекратить? — предложила Марианна. — Я остановилась, чтобы просто поздороваться с Вами и вовсе не рассчитывала на урок стрельбы.
— Давайте не будет терять время, — откликнулась Оливия. — В следующий раз будете это делать самостоятельно. Если не знаешь, как зарядить ружье, оно превращается в абсолютно бесполезную вещь.
Марианна с опаской посмотрела на дробовик. Сделанный из металла, пластика и плотной резины, он не имел ничего общего с тем нарядным, украшенным гравировкой оружием, которое ей приходилось видеть в музеях и в магазинах спортивных товаров. Это ружье выглядело именно тем, что оно из себя и представляло: орудием для хладнокровного убийства.
— Нет смысла обзаводиться ружьем, если оно не сможет остановить гризли, — говорила ей Оливия,
