Пробуждение было медленным и сладким. Не открывая глаз, Карен прислушалась к своим ощущениям. Оказывается, она улыбалась во сне… Было приятно ощущать обнаженной кожей тепло нагретых простыней. Обнаженной. Значит, это был не сон?!
Эта простая мысль пронзила ее, как электрический разряд. Карен вздрогнула и распахнула глаза.
Йен лежал рядом. На боку. Подперев голову рукой. И смотрел на нее.
— Доброе утро, — осторожно сказал он.
— Привет… — Она улыбнулась ему.
Карен не знала, что еще можно сделать, когда мужчина, которому ночью отдавалась без остатка, до конца, каждой клеточкой своего тела, — смотрит на тебя такими глазами.
— Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, хорошо. А мы что, на светском приеме?
— Нет, прости. — Вздох. — Я очень странно себя ощущаю.
— Ты жалеешь? — резко спросила она.
— С ума сошла? Нет. Боюсь, что жалеешь ты.
— Я — не жалею.
— Можно тебя поцеловать?
Карен рассмеялась и подарила ему легкий поцелуй в губы.
— Ты как школьник, который впервые отважился пригласить девчонку на свидание.
— Это смешно?
— Забавно. Ты ведь давно уже не школьник. А очень даже, я бы сказала, опытный мужчина… — В голосе Карен появились кошачьи интонации.
Йен ничего не ответил и закрыл ей рот поцелуем.
Он наверняка в очередной раз доказал бы ей свою опытность, если бы в гостиной не зазвонил ее мобильный. Карен протестующее замычала. Неясно было, протестует ли она по поводу действий Йена или чьего-то неожиданного вмешательства.
— Давай сделаем вид, что нас нет. Это же так просто, — прошептал Йен.
— Я не могу, — жалобно ответила она и попробовала высвободиться из его объятий. — У меня рефлекс.
— Какой ужас. Хочешь, я его выброшу? Утоплю в озере?
— Хорошо, только я сначала посмотрю, кто звонит. Иначе моя совесть не даст мне наслаждаться тобой. — Она проворно выбралась из постели и босиком побежала в гостиную.
То, что телефон до сих пор надрывался, истязаемый каким-то невидимым злодеем, доказывало, что дело срочное.
Когда Карен увидела на дисплее «Босс», ей захотелось лично зашвырнуть злосчастный аппарат в озеро. А, нет, наверное, оно уже замерзло. Тем же лучше, эта штуковина либо разобьется, либо разобьет лед и все равно утонет.
«Она, наверное, забыла, что ты в отпуске», — предположил внутренний голос.
Из груди Карен вырвался нервный смешок.
Ненавидя себя за свою слабость, она нажала на кнопку «ответ».
— Карен, вы меня слышите? — без всяких околичностей типа «доброе утро» поинтересовалась миссис Филлипс.
— Да. Здравствуйте.
— А, здравствуйте. Карен, вы срочно мне нужны! — В ее голосе прорывались истерические нотки, что вообще с миссис Филлипс случалось нечасто.
— Сожалею, — жизнерадостно начала Карен, — но я сейчас нахожусь далеко от Нью-Йорка и…
— Карен, это не имеет значения!
— То есть как это не имеет?! — возмутилась Карен.
— Мишель упала с лестницы и сломала ногу. Я без секретаря! Я не могу так работать, столько дел… Мне жаль, Карен, но придется прервать ваш отпуск.
Карен молчала. Слова наподобие «я не могу» или «идите к черту» казались ей жалкими и недостойными.
— Я вас очень жду, Карен. Вылетайте немедленно. Или выезжайте, не знаю, какой там у вас транспорт. Без вас я просто парализована.
Вот если бы не эта последняя фраза, Карен, может быть, просто повесила бы трубку и никогда больше не переступила порога «Би-эм софт». Даже за расчетом не пошла бы. Но миссис Филлипс, наверное, ее раскусила. И, воззвав к личной ответственности Карен, заручилась поддержкой в лице ее совести. А это нешуточное дело.
Карен опустилась на диван. Прикрылась пледом: собственная нагота стала вдруг смущать ее.
— Что-то случилось? — спросил Йен. Он стоял в дверях. Карен скользнула по нему взглядом — он обернул бедра простыней.
— Мишель сломала ногу. Компания не может жить без секретаря. Отвези меня в Сиракьюс, — устало проговорила Карен.
— Ты с ума сошла?
— Нет. Но так надо.
— Карен, это твои проблемы? Пусть возьмут другого секретаря, на время… В конце концов, если тебя уволят, найдешь другую работу!
— Йен, ты не понимаешь? Это моя работа, я взялась за нее, значит, должна ее делать. Не могу взять и все бросить! А другой секретарь не справится со всем объемом работы, которая навалилась на нас под Рождество! Ее в курс дела нужно будет вводить две недели. Прости, мне очень-очень жаль. — Она спрятала лицо в ладонях.
— Ну пожалуйста, только не плачь. Я отвезу тебя, куда скажешь. Хоть до дверей офиса.
— Не надо до дверей офиса. Тебе следует отдохнуть и набраться сил, пока ты здесь. Черт, как же все глупо…
Он подошел и погладил ее по голове.
— А у тебя волосы мягкие. Мне всегда казалось, что жесткие, но я ошибался.
— Почему жесткие?
— Потому что ты очень упрямая.
— Хочешь, я сварю кофе?
— Я сам сварю. И бутерброды у нас есть.
— Тогда я пойду одеваться…
— Давай.
Йен ничем не выдал своего разочарования. А он был очень разочарован и очень зол. Не на Карен. На судьбу. Она снова поставила ему подножку. Снова забирает у него то, что он только что обрел — и даже не осознал до конца, что это произошло.
Он механически накрывал стол к завтраку. Все его мысли были обращены к прошедшей ночи.
Они с Карен знакомы неделю. Всего неделю. Никогда ни с одной женщиной он не сближался так стремительно, будто какая-то сила сталкивала их. Толкнула. А теперь — разводит в разные стороны.
Йен стиснул зубы. Какая же это мука — быть игрушкой в руках судьбы. Воздушный шар, несомый ветром, наверное, ощущал бы себя так же. Карен была удивительно нежной и в то же время пылкой. Нерастраченная страсть шумела в ней бурным потоком, и как получилось, что он не смог расслышать этого приглушенного гула до вчерашнего вечера, когда река ее чувственности вышла из берегов?
Этой ночью Йен забыл обо всем. Забыл себя, свое прошлое, свою боль… Впервые за долгое время перестал думать. Вообще. Он делал то, что подсказывало ему его — или ее? — тело, и наслаждался этим безмысленным порывом, как наслаждается водой в пустыне истомившийся путник.
У них могло быть еще несколько восхитительных дней и бесконечно долгих ночей. Ему казалось, что он подошел к ответу на какой-то очень важный вопрос, который долго мучил его и который он почему-то забыл. И то, что теперь Карен нужно уехать, казалось ему истинной катастрофой. Йен уговаривал себя, убежал, что это все не беда, что они встретятся через несколько дней в Нью-Йорке, что, в конце концов, он может поехать с ней и этой ночью снова держать ее в объятиях…
