девушки. Прежняя Марисала разразилась бы слезами, ругаясь на чем свет стоит — новая смирилась с потерей без единого слова. Как будто ее подменили!
Марисала обернулась и улыбнулась ему. Лайам вдруг заметил, что глаза у нее подкрашены, а тщательно причесанные волосы убраны за уши.
— Я буду в спальне, — сказала она. — Мне нужно написать несколько писем.
Лайам молча смотрел, как она поднимается наверх, испытывая какую-то смутную грусть. Вот Марисала исчезла; захлопнулась дверь ее спальни, и вслед за тем раздались приглушенные звуки музыки. По крайней мере, в одном Марисала не изменилась: она по-прежнему любит зажигательные ритмы латиноамериканских радиостанций.
Лайам еще долго стоял посреди холла, не в силах избавиться от смутной тревоги. Что-то не так, но что?..
…Марисала держала в руках коробочку, обтянутую алым бархатом. Она догадывалась, что там внутри.
Обручальное кольцо.
Лайам молча наблюдал за ней; глаза его светились радостным ожиданием.
Марисала не хотела обручального кольца. Ей не нужно золото и бриллианты. Она не хочет носить на руке звено супружеских цепей — символ не только любви, но и несвободы.
— Открой! — произнес Лайам. Он полулежал на постели, опираясь на локоть; волосы его растрепались после недавних бурных ласк.
Марисала встала на колени и наклонилась над коробочкой, так, чтобы волосы упали ей на лицо. Она не хотела, чтобы Лайам видел ее первую реакцию. Пусть она и научилась скрывать свои чувства — притворство давалось ей нелегко, и она сомневалась, что сумеет правдоподобно изобразить бурный восторг.
Но Лайам протянул к ней руку и откинул волосы с лица.
Марисала глубоко вздохнула, открыла коробочку и…
Никакого золота. Никаких бриллиантов.
Серебряное кольцо грубой ручной работы, со вделанным в середину неотполированным камнем чудной океанской синевы.
— Это бирюза, — объяснил Лайам. — А сделал это кольцо один мой друг из Монтаны — индеец из племени навахо.
— Какая красота! — выдохнула Марисала.
— Я понимаю, что ты вряд ли станешь носить кольцо все время. Но мне хотелось подарить тебе обручальное кольцо, и я…
Марисала молча обняла его и крепко поцеловала.
— Видимо, это значит, что подарок тебе понравился? — рассмеялся Лайам.
— Очень! — Марисала надела кольцо себе на палец. Оно было как раз по размеру и, казалось, сразу оказалось на своем месте. На глазах девушки выступили слезы, и она зажмурилась, чтобы Лайам не догадался об обуревающих ее чувствах. — Но как ты догадался?..
Лайам поднял глаза — синие, как бирюза на кольце.
— Мара, дорогая, мне нетрудно угадать твои вкусы! Я ведь достаточно хорошо тебя изучил!
— Ты думаешь?
Тревожный сигнал прозвучал в его голове.
— А тебе кажется, что нет?
— Не знаю.
Лайам сел на кровати и пристально взглянул ей в лицо.
— Марисала, да ты, кажется, плачешь?
Она отвернулась.
— Нет.
Лайам схватил ее за руку.
— Марисала, что случилось?
— Я плачу от счастья, — солгала Марисала и потянулась к нему. — Лайам, пожалуйста, люби меня…
Секс стал для Марисалы спасательным кругом. Только в постели ей не нужно было притворяться, только здесь она была совершенно уверена в себе. Поэтому, когда становилось совсем уж невмоготу лгать, она приглашала Лайама заняться любовью, зная, что он не сможет устоять перед ее чарами.
Вот и сейчас он сжал ее в объятиях, и Марисала почувствовала, как напрягается его тело.
— Как ты думаешь, Инес не будет удивляться, почему мы целые дни проводим в спальне?
Марисала смахнула слезы с глаз и выдавила из себя улыбку.
— Инес давно уже ничему не удивляется! Она ведь видит, какими глазами я на тебя смотрю!
— А я — на тебя. — Он снова поцеловал ее и откинулся на спину, усадив Марисалу на себя. — Итак, начнем следующий урок маэстро Казановы?
— Что ты дурачишься? — недовольно поморщилась Марисала.
— Я? Упаси Боже! Любовь — дело серьезное!
Он снова прильнул к ее губам, не в силах утолить мучившую его жажду.
Марисала сидела рядом с Лайамом, чинно сложив руки на коленях. Они присутствовали на встрече, проводимой доктором Рикардо Монтойей в Центре помощи беженцам.
Лайам был здесь уже второй раз. И сейчас, как и неделю назад, он тихо сидел в углу и слушал гораздо больше, чем говорил сам.
Это тоже неплохо, думала Марисала. Но ведь надо когда-нибудь и заговорить!
Посередине встречи Лайам тихо извинился и вышел. Прошло пятнадцать минут — он все не возвращался. Наконец Марисала отправилась за ним.
Лайам сидел на ступеньках Центра, скользя невидящим взглядом по машинам и прохожим.
— Дышишь свежим воздухом? — спросила Марисала.
Лайам кивнул и улыбнулся — так, словно у него нет никаких забот. Такая улыбка ему всегда удавалась.
— Ага.
— Не пора ли вернуться?
— Наверно, пора, — ответил Лайам, не двигаясь с места.
Марисала села рядом с ним, аккуратно расправив юбку.
— Как ты мне нравишься в платье! — заметил Лайам, обнимая ее за плечи.
— Знаю.
— Ты носишь платья специально для меня? — спросил Лайам шепотом, уткнувшись ей в шею.
— Да.
— Просто замечательно! — Он приподнял ее голову и прильнул к губам долгим поцелуем.
Сердце Марисалы бешено забилось, а в глубине тела мгновенно зажегся сладостный огонь. Но она понимала, что Лайам просто ее отвлекает.
— Пойдем назад, — мягко предложила она, отодвигаясь от него.
Лайам лукаво улыбнулся и принялся гладить большим пальцем ее ладонь.
— Что-то не хочется. Давай лучше поедем домой и займемся кое-чем другим!
Марисала не могла больше сопротивляться желанию.
— Давай, — прошептала она, закрывая глаза.
Но Лайам по-прежнему не двигался.
— Кажется, на этих встречах я проявляю себя не лучшим образом.
Марисала открыла глаза. Лайам снова улыбался: в улыбке его чувствовалась горечь, но все остальные чувства были надежно скрыты.
— Ты все делаешь хорошо.
— Где же «хорошо», если я сбежал и сижу на улице? — Он помолчал. — Странно, почему ты не
