выходишь из себя? Еще две недели назад ты бы на меня с кулаками набросилась!
— Я… ну, ты же делаешь все, что можешь, — поколебавшись, ответила Марисала.
Лайам горько рассмеялся и пробормотал сквозь зубы какое-то ругательство.
— Я не делаю все, что могу! — Улыбка его вдруг сломалась, сползла с лица, обнажив истинные чувства — досаду, злость, презрение к себе, отчаяние. — Я сбежал и сижу здесь, потому что до смерти трушу… Извини.
Лайам осекся, и Марисала, не отводившая от него глаз, увидела, как лицо его, полное гнева, страдания, жизни, вновь скрывается под мертвой улыбчивой маской.
Ей хотелось схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть! Хотелось закричать, дать ему пощечину, чтобы он пришел в себя! Но Марисала больше не могла дать волю чувствам. Она боялась все испортить.
— Не извиняйся, — спокойно ответила она.
Лайам молчал, глядя в сторону.
— Давай вернемся, — после долгого молчания предложила Марисала.
Лайам покачал головой, снова выдавив из себя улыбку.
— Нет. Не могу.
Марисала встала.
— Хорошо. Тогда поедем домой. Может быть, на следующей неделе…
— Нет, Мара, мне нужно… — Лайам потер лоб, словно не мог собраться с мыслями.
«Мне нужно, чтобы ты накричала на меня, — хотел сказать он. — Спросила, о чем я вообще думаю. Обозвала меня трусом. Черт возьми, ты сама говорила, что есть время молчать и время кричать! Так вот, сейчас как раз такой случай. Мне не нужна твоя деликатность. Мне нужна встряска. Я ведь пришел на эту встречу по собственной воле! Я сам решил, что должен рассказать обо всем, что меня мучает! Я бросил вызов собственной слабости, а теперь позорно отказываюсь от поединка…»
Но Марисала молчала. Уже несколько недель она ходила вокруг него на цыпочках, словно вокруг тяжелобольного.
Но разве не этому учил ее Лайам? «Не выходи из себя, не повышай голос, не командуй другими, веди себя тихо и спокойно, как цивилизованный человек…» Она просто следует его указаниям. И она права. Лайам должен выиграть свою войну сам. Марисала ему здесь не поможет.
А, может быть, поэтому она и отдалилась от него?.. Может быть, Марисала боится, что он никогда не справится с призраками прошлого? Неужели она думает, что он никогда не станет прежним? И уже со страхом представляет себе жизнь с человеком, чья душа навеки заперта во тьме?
Однако в последние две недели тьма отступила. Лайам по-прежнему просыпался среди ночи с бешено бьющимся сердцем, но больше не кричал и не боялся ночной темноты. Теперь, чтобы вернуться к реальности, ему достаточно было вспомнить, что Марисала рядом.
Она не отводила от него взгляда, и по непроницаемому лицу Лайам не мог прочесть ее мыслей. Ему хотелось взять Марисалу за руку и попросить, чтобы она никогда, никогда его не покидала, — но он понимал, что это прозвучит слишком сентиментально и только оттолкнет ее еще больше.
— Поедем домой, — предложила Марисала, протягивая руку.
— Нет. — Лайам поднялся и расправил плечи. — Я вернусь обратно и досижу до конца.
Он знал, что и в этот раз не сможет заговорить. Что ж, по крайней мере, послушает других. Это лучше, чем ничего.
Лайам очень надеялся, что Марисала думает так же.
Был поздний вечер. Женщины сидели на кухне: Марисала заваривала чай, Инес кормила грудью маленького Лайама.
— Малыш проснулся и захотел есть, — объяснила Инес. — Надеюсь, он вас не разбудил?
— Нет. — Марисала сняла с полки несколько пачек травяного чая, решая, какую выбрать. — Лайам уже уснул, а я еще не ложилась.
На встрече у Рико Лайам не сказал ни слова, однако вернулся домой измученным, как никогда. Его привычная улыбка не могла обмануть Марисалу; она видела, как Лайаму тяжело, и всерьез задумывалась о том, стоит ли продолжать эти занятия.
— А ты уже купила свадебное платье? — с любопытством спросила Инес.
Свадебное платье? Боже, ей это и в голову не приходило!
— Только представь, — мечтательно продолжала Инес, — белое, до пола, все в кружевах, а сзади — длинный-длинный шлейф… Лайам решит, что женится на сказочной принцессе!
Марисала поспешно отвернулась, чтобы Инес не заметила боли в ее глазах. Так и есть, думала она. Увидев Золушку на балу, Лайам принял ее за принцессу. И теперь Марисала не осмеливается признаться ему, что она — не такая, какой представилась ему в тот вечер.
Она продолжает свой маскарад — и с каждым днем все яснее чувствует, как ускользает от нее что-то очень важное…
Марисала подняла тяжелый чайник и залила заварку кипятком. В глазах у нее стояли слезы. Какого черта она согласилась на предложение Лайама? Неужели теперь ей придется притворяться всю жизнь?
Ведь она — не та, кого Лайам хочет видеть своей женой. Ему нужна воспитанная, элегантная, утонченная светская дама. А Марисала не такая. И прикидываться такой она больше не может. Ей осточертело ждать, молчать, терпеть и подчиняться — в разговорах, в жизни, даже в постели…
Особенно в постели. Марисала не решалась начать ласки первой, не решалась открыть Лайаму свои сокровенные желания… Господи Боже, еще одна такая ночь — и она свихнется!.. А их разговоры? Пустая болтовня о том, что не интересно ни ей, ни Лайаму, и полное молчание о действительно важных вещах… Неужели же Марисала никогда не осмелится взглянуть ему в глаза и спросить: «Ты меня любишь?»
Лайаму нужна тихая, послушная, воспитанная женщина. Если Марисала снова станет собой, он на нее и смотреть не захочет.
А сейчас?.. Да, он хочет на ней жениться. Наверно, даже любит. Но — вот беда — он любит не Марисалу.
Никогда в жизни Марисала не испытывала такого отчаяния. Она чувствовала себя обманщицей, и сознание этого отравляло ей все удовольствие от общения с любимым человеком.
Несчастлив был и Лайам. Порой Марисала ловила на себе его пристальный, задумчивый взгляд, и сердце ее холодело при мысли, что он догадывается об обмане.
«Я не могу больше лгать, — думала Марисала. — Я слишком сильно его люблю».
Она повернулась и одарила Инес сияющей улыбкой. Это была фирменная улыбка Лайама.
— Я пойду наверх.
— А твой чай?.. — удивленно заморгала Инес.
— Что-то расхотелось. Спокойной ночи, — бросила Марисала через плечо, покидая кухню.
Быстро, не оглядываясь, она прошла мимо спальни Лайама к себе. Сняла телефонную трубку, набрала номер, абсолютно спокойным голосом — и Лайам, и Сантьяго остались бы ею довольны, — вызвала к подъезду такси.
И начала собирать вещи.
Только свои.
Платья, которые покупал для нее Лайам, она решила оставить в шкафу. Но, подумав, достала их и уложила вместе с остальными.
Она заберет с собой все. Чтобы Лайаму легче было ее забыть.
Внизу горел свет.
Проснувшись от очередного кошмара, Лайам обнаружил, что Марисалы нет рядом. Первой его мыслью
