Они уставились друг на друга. Петр Романович скороговоркой, будто боясь заразиться безумием, повторил бредовый диалог. Она прошептала:
- Господи, я ничего не понимаю.
- Я тоже. Он явился, одержимый местью, как его невеста когда-то.
- Павлик? Не может быть.
- В той комнате, в папиной, вдруг появились чайные розы.
- Как это?
- Тайно. У Ипполита Матвеевича срезаны на даче, как тогда, помнишь? Он хотел напомнить мне о предательстве. так он воспринял мои показания.
- Я не верю.
- И он был прав, — признался Петр Романович. — Я поступил как. какой- то идиотски-суровый законник, не вспомнив про «ложь во спасение».
- Нет, Петр, все это непохоже на Павла.
- За десять лет много воды утекло.
- Тем более! Он не был злопамятен. — Тоня помолчала, потом сказала строго: — Он самый лучший человек, какого я знала.
- Игорь тебе рассказал, что видел его в нашем дворе?
- Ничего не рассказывал, мотался как угорелый. в Москву, из Москвы! Он его разыскивал.
- Но и от меня все скрыл. Странно.
- Надеюсь, ты не подозреваешь его в убийствах?
- Нет, — ответил Петр Романович не совсем искреннее. — Но может, они все-таки виделись. Почему- то Игорь мне не доверяет, такое сложилось впечатление.
- Да ну, ты слишком потрясен.
- А как быть с его признанием, что он меня ненавидит?
- Это странно, — согласилась Тоня сдержанно.
- Все же давай, для полноты картины, восстановим его передвижения.
После паузы (пристальный взгляд серых в слезах глаз) она сказала:
- Хорошо. Если это тебе поможет. В четверг Игорь уехал в Москву за красками. Вернулся поздно, я уже спала, а когда проснулась — записка: опять нужно ехать.
- Во сколько ты проснулась?
- В семь.
- А его уже не было. Дальше.
- То же повторилось в пятницу.
- А в субботу?
- Игорь был здесь.
- Точно? Вы не расставались?
Она помотала головой, словно отгоняя морок.
- Я не могу не верить своему мужу.
- Вы не расставались?
- Я не могу. Вечером он пошел пройтись.
- А вернулся, когда ты уже легла?
Тоня кивнула.
- Вчера, как ты ушел, мы поговорили: он правда разыскивал Павлика, действовал тайком, ничего никому не рассказывал из-за убийства Ивана Ильича. Боялся подвести друга, который мог бы стать козлом отпущения для следствия.
- А вообще муж с тобой откровенен?
- Надеюсь. Иначе не стоит жить вместе.
- Знаешь, я вашу свадьбу совсем не помню.
- Ее, можно сказать, и не было. Выпили бутылку шампанского с двумя свидетелями. Вот и все.
- Кто у вас были свидетелями?
- Моя подружка и Подземельный.
- Интересно. Не подозревал, что покойник с Игорем дружили.
- Ну, какая дружба.
- Шафер в церкви на таинстве венчания — это нечто.
- Просто хорошие отношения.
- А почему такая конспирация? Я про женитьбу узнал, когда ты уже в нашем доме поселилась.
- По бедности, Петр, мы еще не были устроены, у Игоря даже приличного костюма не имелось.
- Вы ведь осенью обвенчались?
- В ноябре. Нас потрясли убийство и арест.
- Кто предложил перенести свадьбу?
- Это было наше совместное решение. Петр, я не понимаю смысла твоих вопросов.
«И слава Богу! — подумал Петр Романович. — Впрочем, рано или поздно поймешь.» — и выразился туманно:
- Пытаюсь нащупать причины и следствия, иногда самое незначительное обстоятельство может натолкнуть. В чем же венчался Игорь?
- Что?
- У него не имелось приличного костюма.
- Иван Ильич подарил из своих запасов.
- Коричневый костюм с «искрой»?
Тоня смотрела на собеседника во все глаза, с каким-то тайным испугом.
- В чем дело, Петр?
- Коричневый с «искрой»?
- Да.
- Это костюм нашего отца, в нем я нашел мертвого Павла.
Она схватилась обеими руками за лицо и молчала.
- Не очень-то твой муж и тебе доверяет. Где он?
- В Москве. Послушай! Это доказывает только то, что он виделся с другом.
- Еще в четверг, — перебил Петр Романович. — Вечером брат явился ко мне в этом костюме, а я, пьяный идиот, принял его за призрак отца. И напоил меня медик. Во сколько Игорь должен приехать?
- Наверное, поздно. Он собирался еще на квартиру за постельным бельем..
- Вот что. — Петр Романович раздумывал. — Вот что. Сделай для меня великое одолжение: не рассказывай мужу о нашем разговоре, пока я с ним не увижусь.
- Петр, мне почему-то страшно.
- Тонечка, мне тоже. Но я тебя очень прошу.
- Я согласна. Речь идет о твоей жизни.
- И о вашей.
Они расстались. О монахе «сыщик» в горячке следствия позабыл.
20
На романтическом «березовом» полустанке одиноко стоял полковник с лукошком малины. «Ты что это, меня выслеживаешь?» — «Не вас, Ипполит Матвеевич». — «А чего не зашел?» Петр только рукой махнул: в такой запарке, мол. Поехали вместе.
- Выкладывай новости!
Петр выложил реалистический, так сказать, срез событий, не вдаваясь в подробности и подозрения; он и вообще-то был человек недоверчивый, а последние события и вовсе настраивали против всех и каждого. Не против старика, разумеется. который, однако, и заварил эту чертову кашу много лет назад!
