- Сказал?
- Нет их никого, они на какой-то облаве. Но — завтра! Готовься, Петр.
- Да ты б струсил раскрыться перед убийцей.
- Перед тобой? Как видишь, я не трус!
Сказано с вызовом, но Петр почувствовал, что задел некую болезненную область.
- А письмецо в Завидеево?
- Да, подстраховался. И предупреждаю: его вскроют, если со мной что-то случится.
Философ впервые испытывал столь острое и чистое, без примесей, чувство ненависти.
- Я тебя ненавижу, — вдруг сказал Игорь; и Петр Романович вновь приказал себе: «Не уподобляться убийце, продолжать борьбу и победить — даже не ради себя, ради погибшего брата!»
- Игорь, — заговорил примирительно, — между нами недоразумение.
- Преступление, — поправил архитектор с нервной усмешкой.
- Нет, объясни, сделай милость: неужели Павел считал меня виновным? На каком основании?
- Он слышал твой разговор по телефону с Маргаритой.
- Когда? В четверг?
- В день убийства.
- Это невозможно.
- Да ну? Правда проступает сквозь слой самой мрачной, самой изощренной лжи. Павел приехал с дачи — дома никого не было — поставил розы в вазу — раздался скрежет замка. Он никого не желал видеть и спрятался в той комнате за занавеской.
Игорь помолчал, Петр Романович подумал: «Я, наверное, никогда не смогу войти туда, там «музей» императора Павла.»
- Он услышал шаги, и наступила пауза, и зазвонил телефон, и старший брат сказал: «Ты не свободна, вчерашний вечер не повторится».
- Я сказал, — подтвердил Петр Романович в жутком напряжении.
- «Вы любите друг друга, Павел с ума сойдет, я не могу вам мешать.» и так далее. Говорил?
- Я не говорил «Павел» — «он», я сказал.
- Суть не в имени, контекст понятен. Вы с его невестой согрешили накануне и по телефону условились встретиться на Тверском бульваре. Было такое?
- Господи помилуй, что за ужас!
- Ужас, — повторил Игорь глухо. — Когда ты удалился, он пошел на Тверской.
- Суть в имени, — пояснил философ в отчаянии. — В имени, которое я не назвал.
- О чем ты?..
- Это имя — Валерий. Я разговаривал с женой Ангелевича. Как ты выразился: мы согрешили накануне.
- Не может быть! Врешь!
- Хочешь позвонить ей и убедиться?
- Вы сговорились!
- С посторонней, по твоему мнению, женщиной? С женой соседа, которую я не видел девять лет? Да тебе Ангелевич подтвердит: они после этого расстались.
Собеседники замолчали, невидяще глядя в угасающий свет за окном; контуры истины проступали постепенно сквозь мрачно-изощренный слой лжи, но как далеко еще до рассвета.
- Во имя высшей справедливости, — выговорил Игорь, сжав руками голову, — невозможно поверить, что брат твой принес себя в жертву по недоразумению.
Петр не смог ответить.
- Он сказал, что ты спас ему жизнь.
- Не стоит. Так, порыв, — выговорил невнятно.
- Нет, правда?.. Петр, я тебя прошу.
Петру ярко и живо вспомнился давний эпизод и отвлек от отчаяния.
- Когда Павел еще учился в школе, вошли в моду наркотики.
- Ну да, у нас в классе некоторые. Разве и Павел?
- Да.
- Я не знал.
- А я знал и сумел отрезвить его раз и навсегда.
- Как? Он не рассказывал.
- И я не стану, это наша с ним тайна.
- Петр, это необыкновенно, — вдруг перескочил Игорь с обличающего пафоса на восторженный. — И если все это правда, то православный принцип «положить душу за други своя.»
- Ты ж намекал: Каин и Авель.
- Я на распутьи. Я в сомнении. Абсолютное зло и абсолютная любовь — категории, которые на земле в идеале невозможны.
«Идеалист! — со злой усмешкой подумал Петр Романович. — Что-то скрывает и врет.» — и сказал:
- Согласен. Вернемся от идеализма к конкретике.
22
- Я уговаривал Павла уехать со мной в Завидеево. Он заинтересовался, но отъезд отложил.
- Брат пришел ко мне, но я его не узнал.
- И не впустил?
- Напился с Иваном Ильичом. в общем, ничего не понял.
- Подземельный тебя шантажировал?
Петр Романович мысленно взвесил на нравственных весах тот многозначительный разговор.
- Нет. Все-таки нет.
- Но если он нас подслушивал и узнал о твоей роли.
- Выходит, он знал больше. — Философ выдержал паузу. — Например, знал как врач.
- Как врач? — повторил Игорь напряженно.
- «Не обижай старика, — вдруг заявил Подземельный как-то двусмысленно, — может, еще пригожусь. Кое-кому очень пригодился», — и подмигнул. Интересно, правда? Ваша подруга заразила убийцу, который впоследствии лечился у соседа. Как тебе такой вариант?
- Намек Ивана Ильича расплывчатый, твой вывод слишком категоричен: тот больной не обязательно убийца.
- Но дальше медик упомянул о врачебной тайне, которую просто так, рази красного словца, вряд ли начал бы колыхать.
- Всецело доверять Подземельному я бы не стал.
- Что ж, тебе лучше знать.
- Почему?
- Вы ведь с ним дружили.
- С чего ты взял?
- Шафером на свадьбу выбирают человека близкого.
Игорь нервно покусал губы.
- Ты разговаривал с Тоней?
- Сегодня.
- У нас не было средств на свадьбу, а Иван Ильич сочувствовал, даже костюм мне подарил. Ограничились венчанием и пригласили соседа, чтоб никого из друзей не обидеть.
- Пусть так. — Петр Романович кивнул. — Однако, несмотря на любознательность и сопутствующие ей свойства, Подземельный был профессионалом. Лечебную тайну хранил девять лет и только в прошлый
