- Это сокровище живет в моей квартире?
- Здравствуйте. Вчера ночью Петр Романович надел мой халат. Ой, какой красивый крест! — девчонка взяла из рук философа распятие, разглядывая. — Тяжелый. Серебро?
- Я, пожалуй, вас покину, — вставил учтиво-ядовитую реплику дядя.
- Нет, погоди! Я сейчас. — Петр Романович быстро прошел в ванную (его разбирал смех), вернулся, вырвал у Вари распятие, вручив взамен махровый халат. — Все, уматывай! — нервный смех вырвался наружу, когда подтолкнул он стриптизерку на выход. Не сговариваясь, мужчины удалились в маленькую комнату. Петр Романович укрепил крест на стене, дядя наблюдал с недоумением, заметил:
- Бабушкино распятие, по наследству перешло к Роману. — Они сели на кушетку. — Ты можешь наконец объяснить, что происходит?
- Недоразумение. Ее халат.
- Да не про шлюху я спрашиваю, это абсолютно твое дело. И очень даже славно, если ты ее у Поля отобьешь, весьма обяжешь. За тебя не страшно, мужчина взрослый, опытный. Но когда ты открыл мне дверь, у тебя было такое лицо. я испугался.
- Сюжет триллера, — сказал Петр Романович иронически, ощущая, однако внутреннюю противную дрожь. — Религиозный изувер убивает блудницу распятием.
Адвокат удивился.
- Триллер?
- Фильм ужасов.
- Это теперь такие фильмы делают?
Петр Романович достал из кармана пачку сигарет с зажигалкой, закурил, дядя присоединился, пояснив со вздохом:
- Перехожу на сигареты, сердце шалит.
- Вообще бросай.
- Да надо бы. Так что с триллером-
то?
- Спаситель на кресте попирает череп.
- Ну и?.. — до дяди дошло, в великом волнении он схватил племянника за руку, до боли сжав. — Там следы крови?
- Где?
- На распятии, черт возьми!
- Вот видишь, и ты поддался умопомрачению. Нет, конечно.
- Конечно, — проворчал дядя, выпустив руку, жадно затягиваясь. — Кто такую ахинею выдумал?
- Поль меня заразил, — Петр Романович усмехнулся, — триллером.
- Он у меня дождется! Никогда в моей практике. и не слышал никогда про столь изощренный, извращенный даже, способ убийства. А впрочем, — адвокат пожал широкими плечами, — с чем-нибудь когда-нибудь встречаешься впервые. Сдай крест на экспертизу.
- Ты советуешь?
- Чем черт не шутит.
- Смотри, уголки у креста закруглены. Следователь говорил, края раны.
- Помню. Дело со всех сторон темное, необычное.
- Это ты как профессионал оцениваешь?
- И как профессионал, и как участник. Меня мучает мотив. Впервые — тоже впервые! — я не могу влезть, так сказать, в шкуру преступника, взглянуть на происшедшее его глазами,
- Такие эксперименты, наверное, опасны для психики.
- Наверное. Но это редчайшие случаи, обычно — все на поверхности, рутина и крючкотворство. Например, убийства Подземельного и Павла вполне объяснимы: зверь заметает следы, убирает свидетелей.
- Лихо заметает, — заметил Петр Романович, — бесследно исчезает.
- Тут есть свои загадки, — согласился адвокат, — но в обстоятельствах внешних — аксессуары, декорации действа, затемняющие смысл. я не об этом. В основе своей преступление — деяние простое, примитивное даже. Исключая политику, шпионаж, эпизоды «пьяные» и наркотические. деньги — поверь, процентов девяносто. Шантаж — в сущности, те же деньги. Ревность, зависть, месть, гнев и прочие страсти — состояние аффекта, нередко спровоцированное жертвой. Наконец, сексуальные извращения — на почве тех же страстей, усиленных психическими отклонениями. Вот, приблизительно, и весь набор.
- И тебе этого мало? — поразился Петр Романович. — Да у нас с мотивами даже перебор: месть мужчинам, шантаж мужа или жениха, провокация!
- Все, что ты перечислил — это мотивы жертвы, а не убийцы.
- Ну, она его заразила.
- Сифилисом?
Оба усмехнулись. Петр Романович уточнил:
- Нечаянный каламбур. Возможно, и сифилисом. Но я хотел сказать: своими негативными, даже безумными эмоциями.
- Для того, чтобы заразить (и тем и другим), надо войти в контакт. Как он рискнул и зачем — кто мне, профессионалу, объяснит?
- Я объясню, это несложно. Предположим, она является неожиданно (клиент занят, свидетелей — целая орава), но не уходит.
- Почему?
- Все те же мотивы. Первый: так выражается ее месть — не публичный скандал, а более утонченная: «Я здесь, за стенкой, я твой грех!» Клиент уже встревожен.
- Но не настолько, — перебил адвокат, — как если б она уселась с ним за стол — вот это игра на нервах! Маргарита, однако, отказалась.
- Ты прав. Второй мотив — шантаж: «Я тебя не подведу, если ты заплатишь, и немало!» — вот что может выражать ее поведение.
- Уже ближе к делу, — одобрил адвокат. — Так почему он не заплатил?
- В действие вступил третий мотив: провокация. Он и пошел откупиться, но чем-то Маргарита достала его.
- Чем?
- Тем же сифилисом. Неожиданно, издеваясь, объявляет — яростная вспышка мести.
- Это не согласуется с шантажом: либо месть, либо плата.
- А если он отказался платить?
- Почему? Никак не в его интересах.
- Денег таких при себе не было, — огрызнулся Петр Романович.
- С проституткой столковались бы.
- Он не знал, что она проститутка! — вдруг осенило философа. «во поле березонька стояла» — вспомнился Китеж-град и дальним эхом прогремел в душе гнев.
- Так наш дедуня донес… пострел, который везде поспел.
- Только что узнал! Понимаешь? Это романтическая история старика, у которого скоропостижно скончались иллюзии.
- Старика? — переспросил Евгений Алексеевич.
- Не старика, конечно, но ей-то всего двадцать. Всё, а особенно возраст, познается в сравнении. Ему вообразилось, что он сумел вызвать в девочке любовь — отсюда и внезапное помрачение ума, бешенство, которое реализовалось в убийстве.
- Тогда, в плане психологии, он не должен был знать и то, что она невеста Павла. Раз лелеял иллюзии.
- Верно. Из этой версии выпадает Игорь — ровесник без иллюзий, — а также Ипполит Матвеевич, растрепавший за столом столь опасный секрет.
- Таким образом, — подхватил дядя с азартом, остаются два старика: Ангелевич и я.
