совершенно необитаемых. И ничего больше не было, кроме кошмарного лабиринта необитаемых комнат.
Я переходил из комнаты в комнату. Везде я видел одно и то же – серая цементная пыль, обвалившаяся штукатурка, грязные тюки под ногами.
В какой-то момент, во сне, я осознал: выхода из лабиринта комнат нет. Я обречён на вечное скитание по пыльным комнатам, в полном одиночестве среди тюков и мусора.
На меня навалилась тоска, жуткая тоска! И вдруг ко мне пришло ещё одно осознание – выход всё же есть! Но для этого надо где-то разыскать Мишу с Гансом и принять православную точку зрения на мир. То есть, во всём с ними согласиться.
Когда я принял решение разыскать Мишу с Гансом, я проснулся.
Проснулся с очень тяжелым сердцем, в противоречивых раздирающих душу мыслях. То ли права «Роза Мира», то ли правы Михаил и Геннадий, а в их лице ортодоксальное христианство.
Решил развеять свои мысли в беседе с Николаем. Он сейчас наверняка дома, отдыхает после Нового Года.
Николай был дома. Он опять болел, был чем-то раздражен, весь вид Николая выражал недовольство. Я уже пожалел, что пришел.
Рассказал Николаю о недавнем споре со своими православными знакомыми, о своих сомнениях, о своём сне. Николай страшно двигал своей перекошенной челюстью, как разминал её. Это длилось весь мой рассказ.
– Ты подвергся нападению эгрэгора официального, храмового православия. И был побеждён, – сказал Николай после долгой, мучительной паузы. – Почему это произошло?…Да потому, что ты по-прежнему человек душевный, а не духовный. Даже хуже, ты теперь стал, с духовной точки зрения, сплошным теософским болотом.
– Теософским болотом? – Переспросил я в надежде, что ослышался.
- Истинно так, - подтвердил Николай.
Я попытался улыбнуться. Улыбка вышла жалкой.
Николай зевнул, огромным указательным пальцем почесал лоб и продолжил, уже с явным удовольствием:
– Понимаешь, Вадим, люди духовно делятся на несколько категорий: «младенцы», «львы» и «верблюды». «Младенцы» – это те, кто родился свыше, в духе. «Львы» – это те, кто бунтует против мира. И «верблюды» – накопители ценностей.
– «Верблюды» низшего уровня, копят ценности материальные, высшего – ценности интеллектуальные.
Николай подвигал челюстью, ещё раз зевнул и спросил:
– Ну и к какой категории ты себя отнесёшь, а, брат Вадим?
Я вздохнул и честно признался Николаю, что, скорее всего, с духовной точки зрения; я – верблюд, накопитель интеллектуальных ценностей.
Николай сладко потянулся в своей кровати, он был доволен ответом:
– Да, брат Вадим, ты верблюд и рискуешь надолго остаться верблюдом, – сказал Николай и сел на кровати, грузно свесив ноги. – Хочешь знать, что мне дух про тебя открывает?
– Хочу, – недоверчиво пискнул я.
– Так вот, – Николай ещё раз почесал лоб, кинул взгляд в потолок, – основа твоего ложного эго – твой хитрый ум. Хитрый ум манипулирует тобой. Ты стремишься через теософию навязать всем своё представление о «Розе Мира»…
Николай медленно расстреливал меня каждым своим словом.
– …С духовной точки зрения, твой лживый теософский ум делает тебя полным трусом. От Духа Святого, от общины святых бежишь в теософию. Господь тебе предлагает дар мудрости, но ты трус! Боишься расстаться со своим ветхим прахом, со своей музыкой и водкой.
Николай выждал паузу, видимо проверяя мою реакцию. Я сидел с каменным выражением лица, пытался переварить сказанное и ушам своим не верил – какая муха его укусила?! Неужели, всё из-за того, что я стал реже ходить в общину?!
– Ты – теософское болото, – продолжил Николай, страшно двигая челюстью. – Ангелы смотрят на тебя и видят одно теософское болото. Верней, болотце.
– Вокруг него, болотца, вроде как благопристойный лесок религиозности, но религиозность эта обманчивая, лживая, фарисейская. Пустые фразы о Боге. А внутри сизый туман пьянства и разврата, трясина самолюбия.
Николай почесал свою левую ногу и подвёл итог:
– Ты, Вадим, новый тип фарисея, фарисей от «Розы Мира». И знаешь почему?
– Почему? – спросил я хрипло.
– Всё потому, – ответил Николай, ковыряясь в зубах, – что ты постоянно пытаешься сделать религию из «Розы Мира». Даже не из «Розы Мира», а из самого Андреева.
– Ты принимаешь букву «Розы Мира» за дух. И этим профанируешь откровения Даниила Андреева… Всё просто, брат Вадим, твой теософский ум видит в «Розе Мира» только теософию. Подобное, как говорится, тянется к подобному.
Николай тяжко вздохнул и ещё раз почесал ногу.
– Не обижаешься? – спросил он меня.
Я сидел словно в оцепенении каком-то. Как изваяние. Конечно, надо было ответить Николаю, что, мол, не обижаюсь, и вообще обидчивостью не страдаю. Но речь мою будто парализовало.
Николай бодро встал с кровати и, подойдя ко мне, похлопал по плечу:
– Не обижайся. Наоборот, радуйся! Дух Святой обличил тайны твоей гордыни. Понимаю, обличение духом процедура болезненная, но без неё, брат Вадим, не «родиться в духе».
В руках Николая появилась откуда-то книжка и он вручил эту книжку мне:
– Дарю! От себя добавлю только то, что миссия Иоанна Береславского всенародная – поднятие России через покаяние на новую духовную ступень. Береславский возрождает белое, духовное Православие, ещё он предтеча «Розы Мира» в России. Тебе Береславский будет в самый раз.
– Спасибо, – севшим голосом, сквозь зубы поблагодарил я и посмотрел название книги.
На обложке было «фото» какого-то человека с взлохмаченной бородой, с нерусскими чертами лица. Человек на обложке неуловимо напоминал знаменитого киношного цыгана Будулая.
Я прочитал название книги – «Слова Матери Божией, сказанные архимандриту Иоанну (Береславскому).
После этого Николай дал мне понять, что аудиенция с ним окончена. Но когда я уже стоял в дверях комнаты, он, вдруг, проговорил, как бы вскользь, мимоходом:
– Ивана не слушай.
Потом ещё раз повторил, настойчивей:
– Ивана не слушай! Иван до добра не доведёт. У Ивана сильное эго, хитрый актерский ум, Иван играет в духовного человека.
– Да, в честь чего я Ивана слушать должен?!
Николай расплылся в страшной улыбке:
– Правильно, брат Вадим, надо слушать Бога.
…Надо слушать Бога, надо слушать Бога. Тоже мне нашелся Бог!…Нет, брат, всё с тобой ясно, ты не только мудрец липовый, но ещё ты и не человек «Розы Мира»…Протестант ты, Николай, голый протестант, американец....
Как в тумане иду в сторону проспекта Ленина. Как зомби! Под сердцем у меня пусто. В голове пусто. Сил нет даже на то, чтобы просто, по-человечески, обидеться на Николая.
Впрочем, какой смысл обижаться? Николай верно угадал мои недостатки.
Да, я ленив, труслив, этакий непротивленец, а на самом деле маменькин сынок.
Да, может быть, излишне книжен, пью. А пью оттого, что мертв, мертв духовно, от скуки пью. Выпьешь, и вроде как полнотой жизни начинаешь жить.
Да, всё верно, но как безжалостно с его стороны. Я пришел за духовной поддержкой, а он меня лицом в
