Они помолчали. Удачно вытесенный из сознания труп в номере снова вставал перед глазами Лунина, но он не был уверен, что сейчас надо о нем рассказывать. Игра была слишком сложной, и раскрывать все карты – тем более если они могли оказаться гибельными – было откровенно глупым. Сначала надо было получить больше информации.
– И что тут ожидается от меня? – спросил Лунин.
– Все очень просто: ты должен найти, кто это делает. Это, видимо, кто-то из ближнего круга.
– Но я тут почти никого не знаю! Я человек совершенно со стороны.
– Ты же видел только что зал.
– И что, я должен проверить всю эту толпу, каждого? – воскликнул пораженный Лунин. – Ты всерьез полагаешь, что это возможно?
– Твоя задача проще. Убийца особо не скрывается. Правда, в той неразберихе, которая сейчас творится в городе, можно конечно устроить что угодно. Столькпе событий было… Никто им особо не занимался. Но сейчас это уже невозможно терпеть.
– Почему?
– Обстоятельства меняются, дорогой Мишель. Сейчас впереди выборы. Мы уже у власти, так что выиграем их без особого труда. Но сейчас надо показать народу картины мирного труда и гм… ну и благоденствие, какое у нас тут может быть благоденствие. Ну уж какое есть. Какой-то кровавый серийный маньяк, который орудует по ночам и убивает кого хочет – нет, это в эту картину никак не вписывается.
– Но почему именно я? – спросил Лунин. – У тебя же должны быть эти, службы безопасности… Тайная полиция, или что там.
– Ты еще «репрессивный аппарат» скажи. Ох, как тут все у нас… Никакого почтения к власти.
– И все-таки – почему ты решил, что я гожусь на эту роль? Я никогда ничем таким не занимался.
– Ну во-первых, как ты сам правильно только что сказал, ты человек тут посторонний. Было бы неразумным поручить это кому-то из тех, кто как нарочно, как раз этим по ночам и занимается. Или непосредственно с ним контактирует.
– А во-вторых?
– Во-вторых, убийца похоже большой шутник. На месте преступлений он оставляет записки, в которых мы ничего понять не можем. А вот ты, со своим философским умом… Ты же философ, правильно?
– В известном смысле слова, – с иронией сказал Лунин. Это уже напоминало легкий фарс.
Карамышев нагнулся и стал рыться в ящике стола. Через несколько томительных минут он извлек оттуда грязную бумагу с рваными краями и дал Лунину. Текст на ней гласил: «Лучи того кто движет мирозданье…» Фраза была оборвана.
– Там еще на обороте есть, – сказал Карамышев.
Лунин перевернул бумагу и увидел две строчки:
Мерцая льется лунный свет
В открn='Jтое окно.
– И что все это значит? – спросил он в некотором смятении.
– Вот об этом мы тебя и хотели спросить, – с кривой усмешкой ответил Эрнест.
Лунин молчал, пытаясь осмыслить происходящее. Если это была игра, то цели ее опять же были неясны. Думать сейчас об этом было некогда, лучше это было делать в более спокойной обстановке.
– На самом деле этим уже занимается один отдел, – сказал Карамышев. – Группа Ивана Чечетова, ты его знаешь. Вернее, занимался. Я распорядился, чтобы он сдал дела тебе. Завтра ты сможешь с ним встретиться, и он передаст тебе все свои наработки.
– Я вспомнил! – вдруг воскликнул Лунин. – Первая цитата – это из Данте, о творце всего сущего. Какая-то религиозная секта?
– Да-а… – протянул Карамышев. – Это явно не наш уровень. Чечетов о тебе очень высокого мнения, я не ожидал, что у тебя будут такие убогие соображения.
– Я только ознакомился с делом, – сказал Лунин, чувствуя себя слегка уязвленным. – И потом, я еще не дал согласия на свое участие во всем этом.
– Подумай. Я жду твоего решения завтра утром. Но я исхожу из того, что ты уже согласился, и подготовил для тебя группу сотрудников. Назначим тебя… ну, должность можно подыскать позже. У нас это легко. У ребят бюрократическая фантазия не знает границ.
Карамышев встал, показывая что разговор окончен, и Лунин поднялся тоже.
– Подумай и не отказывайся, – сказал ему Эрнест. – В самом деле ведь реально поможешь. А если не получится, никто тебя винить не будет. Ты тут скорее… э-э… что-то вроде консультанта. Но все равно вся ответственность за расследование дела на тебе.
– Я понял, – сказал Лунин. – Я могу идти?
– Да, ты свободен. Ты сейчас к себе в гостиницу?
Лунин быстро взглянул на него, но не прочитал в его взгляде никакого подвоха, интонация фразы тоже как будто бѓ Дла естественной. Похоже, и Карамышев о последних событиях еще ничего не знал.
– Если хочешь, можешь остановиться здесь же во дворце, – сказал Эрнест. – Тут есть хорошие апартаменты. Чего тебе ютиться в номерах, во дворце намного приятнее. Если согласишься с завтрашнего утра выйти на работу, здесь же и останешься, ну или еще что-нибудь тебе подыщем. Когда мы вышвырнули
