очень обеспокоенным и советовал Катьке залечь на время на дно. Гонщица знала, что в ближайшие выходные гонки пройдут в штатном режиме, но игнорировать совет Лава не собиралась - не стал бы он просто так поднимать шум на пустом месте. Да и отсутствие грима её немало поразило. К тому же и сама она была не готова к новым заездам. К серьёзным заездам. Последний заставил её задуматься о своём будущем в качестве гонщика, что привело к переосмыслению приоритетов. Катьке пришла в голову одна неплохая, с её точки зрения, мысль, которую следовало обсудить с Бриком, поэтому она послала ему сообщение о встрече после школы.
Обыватели полагают, что у военных, особенно у тех, кто служит в спецвойсках, очень насыщенная жизнь. Что они каждый день что-нибудь взрывают и кого-нибудь убивают. Что они постоянно мигрируют с одного поля боя на другое и так далее. Это в корне не верно. На самом деле, между операциями может быть не меньше пары месяцев относительно свободного времени. У того же Карпатова редко когда случалось больше пяти-шести боевых заданий в год. Впрочем, это совершенно не значит, что он ничем не занимался. Если вычесть время подготовок к операциям, Степан вполне успевал действовать в качестве инструктора или консультанта, а так же принимать участие в заседаниях многочисленных военных комиссий.
В общем, скучать он не привык, вот и на Монблане деятельная натура постоянно мешала ему предаваться безделью. Первые же полученные от Мастерсов деньги он потратил на несколько простейших тренажёров и старался не упускать случая привести своё хилое тело в подобающую форму. Лин, заметив старания друга, предложил ему записаться в спортзал, на что Степан лишь скептически повздыхал, отговорившись невнятным 'что я там буду делать?'. Действительно, ничего принципиально нового ни один тренер предложить бы не смог, а оптимальные для себя нагрузки Степан и сам прекрасно знал.
Время в кругу новых друзей он так же приучился проводить с пользой. Ну... если и не с пользой, то хотя бы с удовольствием. Казалось бы какие общие интересы могут быть у обычных мальчишек и не совсем обычного взрослого? А вот поди ж ты! С ребятами Карпатов не скучал. Вероятно потому, что они были такими же неугомонными, как и он сам.
Слоняться по улицам без дела друзьям не нравилось, потому они всегда старались разнообразить досуг, благо Лин, как самый подкованный относительно местных достопримечательностей, всегда мог предложить неплохие развлечения. Сегодня он предложил сгонять в Музей военной истории.
- Чего я в музеях не видел? - пренебрежительно хмыкнул Вадик.
- Ну, тут у нас неплохая экспозиция на тему Третьей Космической Войны. Стёпка, вон, говорил, что завтра вас по Скарабееву гонять будут. А у них и видеоматериалы есть! Даже запись с военного совета, которую вам задавали.
- Ну, она и в учебнике приведена. - Уже не слишком уверено сопротивлялся Вадик.
- У оригинала с учебником мало общего, - улыбнулся Степан. - Нам в детдоме как-то документалку показывали - очень... экспрессивно.
После просмотра голозаписи в масштабе один к одному, Вадик вполне согласился с утверждением Карпатова насчёт экспрессивности, из-за чего добрая треть записи оказалась зацензурена раздражающим пиканьем.
Сама запись велась в командной рубке, где Скарабеев собрал старших офицеров и вывел на голоэкраны командующих флота находящихся на других кораблях. К слову, сам знаменитый флотоводец был не особо похож на военного. Перед подчинёнными он выступал без кителя, в одной рубашке с закатанными рукавами, энергично размахивал волосатыми ручищами и вообще постоянно двигался. Над пряжкой с изображённым на ней якорем (многовековая традиция оставшаяся ещё со времён земного Военно Морского Флота) нависало внушительное пузо. Лицом Скарабеев так же ничуть не походил на свои киношные аналоги. Он имел тяжёлый подбородок, заросший щетиной и классическую профессорскую залысину.
- В кино его по другому показывают. - Заметил Вадик, выходя из музея.
- В кино он постоянно весь такой спокойно-ироничный, сидит на своём креслице и излагает всяческие умные планы. - Добавил Лин.
- А не носится туда-сюда, орёт на всех подряд, а врагов называет исключительно тупыми козлищами. - В свою очередь вставил Степан.
Ещё в бытность свою курсантом он засматривался архивными голоматериалами по Скарабееву. Причём в первоначальном, не редактированном, варианте, ибо курсанты не смогли бы услышать там ничего такого, чего не слышали от своих инструкторов. Конечно, Карпатов знал, что гражданским немного дико смотреть на подобные проявления темперамента, но в боевой обстановке не до соблюдения какого-то там военного этикета типа 'разрешите обратиться, товарищ капитан'. Пока капитан будет разрешать, ему дюжину ракет под двигатель засунут. Именно поэтому военным было ещё более дико смотреть фильмы, где во время сражения герои общаются друг с другом как на светском рауте.
- Мощный мужик был. - Уважительно произнёс Вадик, после чего неожиданно расхохотался.
- Ты чего? - Недоумённо спросил Лин.
- Да Наташка нам сказала, что если будет желание, можно обыграть сценку совета. - Отсмеявшись, объяснил Вадик. - Вот я и представил, что мы все собрались вокруг нашего старосты, изображающего Скарабеева, и слушаем его с умным видом, на планшетики записываем, а он скачет как в голограмме и ругается.
Лину со Степаном такая сцена тоже показалась забавной, хотя оценить в полной мере юмор ситуации они не могли так как недостаточно хорошо знали Генку Крылова. Впрочем, повеселиться, развивая тему, им это не помешало.
Младший оперативный агент Кирилл Суслов на своей шкуре познал все тяготы и лишения своей службы. Старшие коллеги называли это рутиной - когда день ото дня приглядываешь за человеком, который, в свою очередь, день ото дня ходит на работу, посещает одно и то же кафе в обеденный перерыв, а перед тем как вернуться домой, заглядывает в бар с коллегами. День ото дня.
Уже практически прошла рабочая неделя, а странный пацан ещё никак себя не проявил. Утром идёт в школу, а после уроков мотается практически по всему городу с друзьями. Наблюдать за ним во время этих прогулок, находясь в гравимобиле практически невозможно, поэтому Суслову приходилось носиться на своих двоих. Ни разу за всю неделю мальчишка не подал виду, что заметил агента, но Кирилл по этому поводу уже не обольщался - вполне может быть, что этому хитрому пацану просто пока всё равно.
Пользуясь методиками, по случаю вычитанными из книги по психоанализу, Суслов попытался составить психологический портрет объекта и то, что у него в результате получилось, очень ему не понравилось. Конечно, нескольких дней наблюдения издали и одного единственного непродолжительного контакта совершенно недостаточно для полноценного анализа, но и этого вполне хватило, чтобы понять одну простую вещь: объект непредсказуем и не следует к нему относиться наплевательски. Конечно то, что к нему приставили не опытного агента, а зелёного салагу (на свой счёт у Суслова иллюзий не было) тоже о многом говорило, только вот зачем вообще нужно было приставлять агента, пусть и неопытного, к какому- то мальчишке?
Понаблюдав как неразлучная троица над чем-то веселясь, отходит от музея, он решил, что откладывать дальше нельзя. Он всерьёз начнёт несанкционированное расследование, чтобы разгадать тайну личности своего объекта. Такой подход к заданиям в отделе решительно не приветствовался. С другой стороны, агентам обычно дают детальнейшее описание внешности, характера, привычек и биографии объектов. Так что Кирилл посчитал вполне справедливым заполнить все эти пробелы самостоятельно.
Вследствие своей неопытности он совершенно не думал о том, что существуют вещи, которые ему не только не обязательно, но и крайне нежелательно знать. Но в его мыслях постоянно проскальзывали такие слова как 'тайна', 'расследование' и, конечно же, 'истина'. Они были для него словно красная тряпка для быка, поэтому о многочисленных правилах он не то, что не задумывался, он о них даже не вспоминал.
На начальном этапе расследования он планировал собрать всю доступную информацию об объекте и единственным местом, где это можно было сделать, являлась школа. Убедившись, что троица как всегда после уроков валяет дурака, праздно шатаясь по улицам, увеселительным заведениям и паркам, он устремился туда, где проводил первую половину дня, наблюдая за школьными воротами через стекло
