дороже. Вы и сейчас говорите, что хозяин - барин.
- Баринами вы себя считаете. Только дай вам волю, торгашам, всех и все продадите, - Елышев заговорил зло, отрывисто.
- А вы, Игорь Григорьевич, всю свою жизнь с детских лет простояли у токарного станка? Вы потомственный токарь? Или нет, сварщик? В вашем роду пять поколений, все в торговле, еще от царя. Все - и мужчины, и женщины. На шестьдесят рублей оклада, все в золоте и хрустале, и четырехкомнатные квартиры. Давайте не будем считать доходы. Страна дала добро кооперативам. И мы выживаем, как можем. Что вы не стали кооператором? Бросили бы свою работу в облисполкоме и открыли сеть кафе 'Елышев и Ко'. Даже звучит!
- Я не могу с этими подонками разговаривать, не то, что договариваться, в отличие от вас. Вы их тем же методом, что и меня под себя подмяли? А я не могу, они мне противны. Наглые! Хамье! 'Ты должен'. Я никому, ничего не должен. Вот один из них, наверное, хочет Северный рынок под себя подмять. Я против, и в обкоме меня поддержали. Хрен им, а не рынок! - Елышев разошелся, было слышно, что он еще налил себе.
- Игорь, - уже другим, дружеским голосом попросила Галина, - хватит пить. Что ты говоришь о Северном рынке? Это не телефонный разговор. Проспись. Нам надо поговорить на эту тему.
Галина слышала от Короля, что они хотят взять под себя рынок, и теперь, когда Елышев сказал об этом, она вспомнила, как Король говорил с кем-то по телефону. Он говорил, что в исполкоме зарубили дело. Ему что-то ответил густой мужской голос. Слов Галина не могла разобрать, она стояла у окна, когда Король разговаривал:
- Любые методы? Даже крайние? - Но тут же добавил: Думаю, до них не дойдет. Рыхловат товарищ.
Разговор состоялся в конце прошлого месяца. Король зашел без четверти шесть один 'просто проведать старого друга', как он выразился, 'узнать, не надо ли чего, не обижают?' Потом раздался телефонный звонок. Видимо, у Короля был договор с кем-то о времени, и куда звонить. И теперь Галина поняла, что Елышев со своей твердолобостью и раздутой им самим все властностью, как в былые времена, не осознает той опасности, которую он может на себя навлечь. Теперь стало понятно, кто этот 'рыхлый товарищ'. Но видимо, Игорь и на второй запрос отказал. Галина не могла представить интеллигентного, обходительного Короля в роли убийцы. Хотя, наверное, в их бригаде есть и другие, более подходящие. Елышев снова плакал в трубку. Она слышал, как он пил еще.
- Игорь, я тебя прошу, даже умоляю - иди домой. Вызови такси по телефону. И проспись, а потом обязательно созвонись со мной. Найди меня в кафе, салоне, дома - где угодно. Ты слышишь меня, Елышев?
- Не фамильярничайте, - с трудом проговорил Елышев.- Я тебя ненавижу! Ты подстилка! Ляжешь за выгоду под любого. Я ненавижу тебя! Слышишь? Ненавижу!
Галина бросила трубку. Звонков больше не было. Непонятная тревога охватила Галину Захарову. От чего? Елышев не раз ночевал в своем кабинете, даже девочек приводил. Нравы у зампредседателя облисполкома всегда были гусарские. Еще Воробьев после такой ночи с дамой в своем кабинете хотел снять его. Елышев в ногах валялся, у шефа вымаливал прощение. Позвонил кто-то из 'Серого дома'. Там у Елышева были связи. Он как-то подвыпил и рассказал Галине: 'Вместе учились в институте. Был бука, два слова не скажет сразу, теперь чин в КГБ, в звании подполковника'. На этот разговор Короля было понятно, что он и заходил позвонить, вернее, принять чей-то звонок именно в 'Пирамиде'.
Больше Галина не смогла заснуть. Поэтому утром выглядела слегка помятой и даже немного побаливала голова. Позавтракала, спустилась во двор. Ее машина стояла в 100 метрах от дома на охраняемой стоянке. Завела мотор, стала прогревать машину. Мороз днем начинал ослабевать под уже яркими лучами февральского солнца, и на дорогах ночью становилось скользко. Галина включила приемник, настроила на местное радио:
- Передаем прогноз погоды в городе и области. Температура днем минус один - плюс один, на дорогах гололед. Будьте, пожалуйста, осторожны, - предупреждала ведущая радиоканала.
И внезапно, после секундной паузы другой голос:
- Экстренное сообщение. Сегодня ночью за городом на 560-м километре трассы Дон в трех километрах от города произошло дорожно-транспортное происшествие. Водитель 'Волги', заместитель председателя облисполкома Елышев Игорь Григорьевич, не справился с управлением и врезался в опору электропередачи. От силы удара пустотелая опора сломалась. Водитель, не приходя в сознание, умер в машине 'Скорой помощи'. Товарищи водители, будьте, пожалуйста, осторожны, в городе на дорогах гололед.
Что-то словно оборвалось в груди у Галины.
- Я так и думала. Я так и знала, - прошептала она. Слезы невольно выступили на ее глазах, она смахнула их кончиком перчатки. Нет, она не любила Елышева никогда. И одно время даже мечтала о мести ему, но как это часто бывает, отомстила и стала испытывать к нему какую-то жалость. Как мужчина Елышев был слаб во всех, наверное, достоинствах. Только его должность давала ему возможность быть завидным мужчиной. Жена Ольга часто болела, ездила в санатории в Крым, на Кавказ, конечно, тоже из-за должности Елышева. Детей воспитывала теща - мать Ольги, Мария Павловна. С приходом в страну перестройки, кооперативов власть под ногами Елышева зашаталась. Все стали решать деньги, не только связи.
- За деньги можно было купить все, - шутили в народе. - Даже власть.
Но и власть приносила деньги. Елышев не смог сломить свою гордыню: стоять на одной линии и любезно смотреть в глаза удачливому кооператору, который еще вчера торговал сигаретами в киоске или газетами в подземном переходе. Не сумел укротить гордыню и поплатился за это самым дорогим - жизнью. Все было подстроено как ДТП. Хотя, может, это и было дорожно-транспортное происшествие? Но Галина с трудом верила в это. Елышев даже после кружки пива не садился за руль. Но, может, он и боялся подсознательно именно этой последней поездки по Федеральной трассе 'Дон'? Куда он ехал? По трассе в двадцати километрах расположена база отдыха 'Дивное'. Захотел отдохнуть у своего приятеля Гулии? И нашел покой навсегда.
В назначенный день люди Короля не пришли за процентами. Не пришли они и на следующий день. На третий день утром позвонил Зуб в ресторан. Галина только вошла в кабинет, даже не успела снять дубленку.
- Привет, мать. Заждалась нас, наверное? - как всегда ехидно начал Зуб.
- Нет, я думала, что как друга вы освободили меня от уплаты в честь Международного женского дня, - отшутилась Галина.
- Не можем, мать, не можем. Мы любим тебя, конечно, но тело телом, а дело делом. Вечером придем в ресторан.
- Вечером я в салоне красоты. Знаешь, на площади?
- Знаю, конечно. Что, я красотой не интересуюсь? - Зуб снова засмеялся. Значит у них все тихо, дела идут хорошо, но Зуб добавил: - Мы недалеко теперь от твоего салона, на рынке 'Северный'. Растет хозяйство, вот и не успеваем.
- Может, по почте переслать? До востребования?
- Нет, лучше мы сами. До вечера, - Зуб положил трубку.
В трубке раздавался гул проезжавших машин, значит, звонил Зуб с улицы, из автомата.
'Северный рынок теперь их, - думала Галина после разговора с Зубаревым. - Значит, Игорю Григорьевичу помогли. Явно помогли и очень умело. Даже не вызвали ни у кого подозрения в ДТП. Трагически, в автомобильной катастрофе, как всегда пишут газеты в некрологе. Елышев был пьян, это, наверное, и дало повод думать следственным органам, что он погиб в автокатастрофе. И никто не искал других причин. Всех устроила данная версия'.
Конечно, Галина с ее подозрениями не пойдет никуда, даже если эти подозрения уже становятся уверенностью. Попасть в короткую заметку на последней полосе газет, как Елышеву, ей в двадцать девять лет не хотелось. Но она не удержалась, поделилась частью своих соображений. Она не указала, кто
