См. George W. Coats, 'The King's Loyal Opposition: Obedience and Authority in Exodus 32–34' in Canon and Authority, eds. George W. Coats and Burke O. Long (Philadelphia: Fortress Press, 1977), pp. 100–103, где приводится анализ Моисеева ходатайства.
Ср. Исх. 25, 22; 29, 42; 30, 6; Чис. 16, 16–19; 17,4 (17, 19Н).
D. N. Freedman, 'The Law and the Prophets' in Supplements to Vetus Testamentum IX 1962, pp. 250–265. «Святость документов, которые с момента своего появления ассоциировались с публичными церемониями, считалась бесспорной. Idem, Silver, The Story of Scripture, p. 106. См. также: G. Holscher, Kanoisch und Apokkryph, pp. 49–50.
Roger Beckwith, The Old Testament Canon of the New Testament Church and its Background in Early Judaism (Grand Rapids: Wm. B. Eerdmans, 1985), p. 65.
В. Childs, The Book of Exodus (Philadelphia: The Westminster Press, 1974), p. 617. Чайлдз вполне уместно комментирует грамматику этих стихов: в стихах 34–35 для описания непрерывности посреднического служения Моисея используется глагол многократного вида.
Как уже говорилось выше, древние народы верили, что после встречи с богами человек начинает излучать свет. Я не утверждаю, что ветхозаветные ссылки на это явление непременно объясняются этим древним верованием. Представления о свете, исходящем от божества, разделяли многие народы, и сияние, исходившее от Моисея, несомненно, было истолковано Израилем правильно: Моисей был с Богом.
Roger Beckwith, The Old Testament Canon of the New Testament Church, p. 81.
R. Campbell, The Origin of Canonicity in the Old Testament Church, p. 339. Здесь Кэмпбэл выдвигает предположение, что этот термин может даже использоваться в значении канона.
В соответствии с современным взглядом, одним из критериев каноничности литературы является наличие в ней измеримого равновесия между историческим опытом и свидетельствами о Божественном вмешательстве, чувство диалектического противоречия между Божественным замыслом и человеческими деяниями в истории. Robert Alter, The Art of Biblical Narrative, (New York: Basic Books, Inc. Publishers, 1981), p. 34. Такой взгляд, однако, следует отвергнуть. Альтер основывает свой вывод на литературе, о которой мы почти ничего не знаем: к примеру, на «Книге Праведного» и «Книге войн Яхве». К тому же некоторые значительные фрагменты из Ветхого Завета не позволяют осуществить подобный анализ. С моей стороны было бы оплошностью не упомянуть тот факт, что, согласно некоторым исследованиям, ряд литературных особенностей Второзакония действительно подчеркивает авторитетность Ветхого Завета и его учения. Лучшим примером этого взгляда является работа М. G. Kline, Structure of Biblical Authority, 2nd ed. (Grand Rapids: Wm. B. Eerdmans, 1975). Этот ученый–богослов привел убедительные доводы в пользу того, что структура или форма канона обеспечивается во Второзаконии за счет использования терминологии международных соглашений, принятых в древности на Ближнем Востоке. Что же до настоящей работы, то ее отличие заключается в том, что основной акцент в ней делается на открытом явлении Божественного благоволения к составителям писаний перед всем народом — вне зависимости от их литературной формы.
Джеймс Сэндерс (James Sanders) совершенно верно отмечает, что основной чертой библейского канона является авторитетность. James A. Sanders, Torah & Canon (Fortress Press, 1972), p. 21. См. также стр. 91: «.. .на забывая о двух значениях слова канон: авторитет и неизменность…» По мнению Сэндерса, происхождение этой авторитетности следует искать в многочисленных и настойчивых упоминаниях авторами Ветхого Завета традиций Израиля (израильской Торы), а также в том, что предсказанное пророками наказание воплотилось в вавилонском пленении. Я согласен с Сэндерсом, что исполнение пророческих предсказаний доказывает каноничность писаний, содержащих их, — только я бы сказал, что это происходит намного раньше, чем через несколько столетий после их произнесения. И все же Сэндерс не объясняет причин, в силу которых пророки почитали традиции Моисея и Давида каноническими.
