пояса девственности). Они спускались с ремешка на талии спереди, проходили между ног и сзади тоже крепились к ремню. Матери настаивали на том, чтобы дочь никогда не спала одна, чтобы всегда рядом с ней лежала сестра или подруга. Девушкам, достигшим половой зрелости, нередко крепко связывали на ночь ноги, чтобы настойчивый влюбленный не проник тайно в палатку и не овладел свой возлюбленной. А такое случалось нередко. Распространённость таких приключений хорошо отражена в индейских сказках, и нередко главным действующим лицом становится какой-нибудь несчастливец, который проник в дом возлюбленной и проспал там до утра, а на восходе солнца его нашли обитатели дома. Сохранились не только мифологические сказки, свидетельствующие о ночных свиданиях, но и рассказы о реальных событиях. Вот история о том, как Высокий Конь из племени Лакота полюбил девушку. Он предложил ей бежать с ним, однако она отказалась. У Высокого Коня был друг по имени Красный Олень, который предложил ему свою помощь.
Поздней ночью они подкрались к жилищу девушки и ждали до тех пор, пока внутри не смолкли звуки – семья уснула. Тогда с ножом в руке Высокий Конь потихоньку прополз в палатку. Ему надо было перерезать сыромятные ремни, которыми была привязана девушка, а Красный Олень должен был помочь вынести девушку и заткнуть ей кляп в рот. Когда Высокий Конь заполз в палатку, он сильно волновался. Он принялся резать ремни. Всё шло хорошо, и он уже обрезал все ремни, дойдя до ног девушки, и вдруг нечаянно кольнул ножом девушку. Та громко вскрикнула. Её отец вскочил и принялся кричать. Однако Высокий Конь был уже снаружи вместе с Красным Оленем. Старик и соседи преследовали юношей, но те скрылись в темноте. Прошло несколько дней, и влюблённый предпринял вторую попытку. Красный Олень заставил своего товарища раздеться донага. Затем он полностью выкрасил его тело в белый цвет, а после разрисовал чёрными полосами, обведя глазницы чёрными кругами. Теперь Высокого Коня было не узнать. «Если тебя застигнут снова, то так испугаются, что примут тебя за злого духа и побоятся преследовать», – сказал Красный Олень. И вот Высокий Конь снова заполз в палатку с ножом в руке. Но мать девушки стала вертеться в своей постели, и юноша, подкравшись к своей возлюбленной, всем телом прижался к земле. В последнее время он почти не спал, постоянно тоскуя по любимой. И теперь, поджидая, когда старуха уснёт, он заснул сам, забыв обо всём на свете. Девушка проснулась и первое, что она увидела, было какое-то ужасное существо, всё белое в чёрных полосах, спавшее у её постели. Она закричала от страха. Тут же отчаянно завопила старуха, за ней – старик. Напугавшись до смерти, Высокий Конь вскочил и так стремительно вылетел из жилища, что едва не снёс его совсем. Сбежавшиеся на крики родителей соплеменники не посмели преследовать беглеца, так как решили, что это был злой демон.
В каких случаях и почему имели место такие ночные приключения? Это происходило только в тех ситуациях, когда мать, бабушка или тётка следили за девушкой неотступно весь день. При строгом наблюдении у юноши не было ни малейшего шанса приблизиться и поговорить со своей избранницей, а уж о большем не могло быть и речи. Старшие женщины могли беспощадно избить дубинами слишком нахального ухажёра. Поэтому ночь предоставляла единственную возможность побыть рядом с любимой девушкой.
Такая любовная встреча должна была проходить непременно в полном молчании. В жилище могли находиться одновременно до десяти человек, могли быть и собаки, если хозяева пускали их внутрь. Следовательно, юноша, рискнувший прийти на тайное ночное свидание, обязан был вести себя максимально осторожно; такой поход в дом его избранницы ничем не отличался от похода во вражеский стан. В случае обнаружения его могли убить, приняв за врага, а уж потом стали бы разбираться что к чему и ходить к родственникам убитого с подарками.
Итак, женщины старшего возраста бдительно следили за девушками. Случалось, что неусыпная слежка со стороны матери продолжалась и после того, как девушка обретала законного мужа. Родители требовали за дочь с хорошей репутацией максимально большую плату. Именно поэтому старухи старались соблюсти честь своих внучек и дочерей незапятнанной.
Парадоксальная ситуация – все хотели, чтобы женщины были добродетельными, все почитали целомудренность, братья строго следили за чистотой нравов своих сестёр, но сами при этом соблазняли чужих сестёр. Мужчины имели даже особые палочки, которые обозначали их победы на любовном фронте. Юноша считал высшим шиком пройтись по родной деревне с целой охапкой таких «любовных» палочек, дабы показать товарищам, сколько женских сердец (вернее, иных анатомических частей) ему удалось завоевать.
Однако не следует думать, что индейцы смотрели с полным безразличием на любовные утехи своих жён. Вовсе нет. В случае, если муж заставал свою жену с другим человеком, он мог избить её, а то и отрезать кончик носа. Белые люди, попадавшие в индейские стойбища, нередко видели женщин с отрезанными носами. В наше время подобное наказание не было бы столь пугающим, благодаря наличию множества институтов красоты и высокому уровню пластической хирургии. Но в те годы отрезанный нос – знак неверности – уродовал женщину навечно; никто больше не брал её в жены.
Эдвин Дениг, проживший в форте Юнион много лет и тесно общавшийся с разными племенами верхнего течения реки Миссури, рассказывал о супружеских ссорах следующее: «Мужу разрешается хлестнуть жену (в случае её провинности) только три раза тонкой палочкой. Если женщина продолжает вести себя неудовлетворительно, он может отослать её в родительский дом и потребовать обратно отданную за неё плату. Правда, такие “мягкие” правила распространяются исключительно на бездетных женщин. Подразумевается, что матери должны вести себя хорошо и быть прилежными. Поэтому жена, ставшая матерью, находится в более тяжком положении и нередко подвергается избиению. Случается, что мужья даже убивают некоторых неверных жён. Иногда, чтобы избежать скандала, любовник платит большую “откупную” обманутому мужу».
Бывали и другие, пожалуй, более жестокие наказания за супружескую неверность. Так, в некоторых племенах было принято, чтобы оскорблённый муж вывозил обманувшую его жену в прерию подальше от стойбища и приглашал туда своих товарищей. Сытно поев и поплясав, как это было принято у индейцев в торжественных случаях, дикари начинали насиловать неверную жену. Эта процедура так и называлась – «выбросить женщину в прерию». Случалось, что в этом действе участвовала целая толпа. Шайенскую женщину по имени Большая Стопа насиловали поочерёдно во время «выброса в прерию» сорок человек. Она осталась жива, но, дожив до ста лет, она никогда более не была замужем. Другая девушка, по имени Кисточка (тоже из Шайенов), пребывала в полумёртвом состоянии к концу процедуры наказания; ей на выручку пришёл родной брат, который спас её от верной гибели и увёз жить в дом своей жены.
Надо заметить, что в число участников входили только неженатые люди (дабы мужчина, «наказывая» чужую жену, не изменил своей). Справедливости ради следует отметить и ещё одну особенность. После того как муж наказывал провинившуюся жену тем или иным способом, семья распадалась, что вполне естественно. Но всё имущество доставалось жене. В индейском обществе женщина была полноправной хозяйкой дома. Жилище и весь домашний скарб принадлежал ей, и только ей. Муж распоряжался лишь предметами личного пользования и оружием. Так что выгнать из дома жену не мог ни один муж; в случае размолвки он сам должен был уйти от семейного очага. Покинутая женщина вынуждена была вернуться к своим родителям или пойти на содержание к родному брату, так как в одиночку она не могла обеспечить себя всем необходимым для существования.
Строгости во взаимоотношениях полов – табу – встречались на каждом шагу. Одни были мягче, иные – жёсткие до такой степени, что нарушение их считалось чуть ли не величайшей опасностью. Так, женщинам не разрешалось прикасаться к вещам, связанным с воинской и охотничьей деятельностью мужчин. Считалось, что женская природа сама по себе оскверняет оружие. А уж во время месячного цикла (нынче принято говорить – в критические дни) женщины и вовсе удалялись из семьи и жили в уединенном шалаше. Мужчины боялись даже мельком взглянуть на них, ибо это могло «сглазить» их удачу и вообще запятнать всевозможной скверной.
Любопытно, что этот обычай с успехом использовался женщинами, которые после размолвок с мужем применяли его как предлог для временного разделения. Некоторые обидчивые индеанки оставляли мужа и семейную палатку на четыре, а то и пять дней кряду, к тому же прибегали к сему способу по два-три раза в месяц, а их бедняги мужья даже не подозревали об обмане. Белые путешественники, жившие среди индейцев, сообщали, что бывали случаи, когда жены уходили из дома под предлогом «месячного недуга» и жили отдельно от мужа несколько недель подряд. Мужья смутно чувствовали какой-то обман, но поделать ничего не могли – не заглянешь же в шалаш для «нечистых женщин».
