'Пигля': Отчет о психоаналитическом лечении маленькой девочки

1. В поезде, когда они ехали ко мне, сосание большого пальца отца, свернувшись клубком, у него на коленях (этого я не знал).

2. Драматизация мужского сексуального садистического акта.

3. Идея естественного роста, взросления.

4. Чувство дистанции между нами в промежутках между сеансами (конец отрицания).

5. Развивающаяся идея о маме, сердящейся на Габриелу за то, что она — папина маленькая девочка, накладывается на идею о Габриеле, сердящейся на новых детей, рождающихся у папы.

6. Уретральный эротизм, клиторальное возбуждение и мастурбация, проявляющиеся в качестве функциональной основы образования некоторых фантазий и как часть поиска информации.

Письмо от матери

'Пигля несколько раз просилась к вам на прием, а вчера играла с полными игрушек поездами, которые ехали в Лондон. Она предложила остановиться у своей бабушки (она зовет ее 'Ла-ла-ла'), которая живет под Лондоном. Она укладывалась спать чуть ли не три часа. Несколько дней не давала мне ее поцеловать — а вдруг я ее сделаю черной; но сама стала намного нежнее ко мне и неожиданно меня поцеловала, чего раньше никогда не делала. А как-то вечером она сказала мне, что я — милая мама, и принялась меня скрести. Сказала, что соскребает черноту, а потом пыталась сдувать ее с подушки.

Каждый вечер происходит одна и та же церемония: 'Рассказать тебе про бабаку ... Черная мама говорит: 'Где мои ням-нямки (груди)?' Один раз я спросила нетерпеливо: 'Ну, и где же они?' — 'В туалете, с дырками'. Она очень озабочена ням-нямками. Вчера она неожиданно сказала: 'Жаль, что в моих ням-нямках нет молока'. Когда я говорю ей 'спокойной ночи', она часто застегивает на пуговицы мой кардиган, чтобы мои ням-нямки не стали 'грязными и мертвыми'. В последнее время она очень озабочена понятием 'мертвый'. Как-то я сказала: 'Скоро твои ням-нямки вырастут'. А она: 'А твои умрут'.

После поездки к Вам Габриела сказала, очень решительно, что никогда больше в Лондон не поедет. Когда ее спросили, почему, она объяснила, что доктор Винникотт не хочет, чтобы она залезала на папу. Между прочим, она никогда и не залезала на папу дома, когда еще была маленькой; этим занималась ее сестра, Детка-Сузи, и Пиглю это, казалось, очень забавляло.

В другой раз сообщила мне: 'Я несколько раз пыталась залезть на папу, а доктор Винникотт сказал: 'Не надо'. Она сказала, что доктор В. знает про бабаку.

Вечером того дня, когда Габриела была у Вас, она заявила, что не может отличить Тома — ее любимого дядю, которого она видела всего раза три — от папы. Позднее сказала: 'Папа, Том и доктор Винникотт — это все дяди-папы; разве не смешно?' Ни с того, ни с сего сказала своему папе: 'У доктора В. смешные игрушки'. Потом опять: 'Я не вижу разницы между моими игрушками и игрушками Детки-Сузи. Очень смешные игрушки'.

В последнее время она сочинила и два вечера ее повторяла фантазию о том, что если папа на кухне, там разбиваются бутылки — бутылка (чрезвычайно популярного) сиропа из ягод розового шиповника и бутылка Детки-Сузи —кругом стекло, и Пигля на него наступит.

Вообще говоря, сама она время от времени бывает очень подавленной, а также порой безудержно все ломает и устраивает полный беспорядок. Такое поведение чередуется с периодами разумности, далеко не по ее возрасту и положению, и тогда она очень много занимается мытьем и наведением порядка — что совсем необычно в нашей очень небрежной семье.

Пятая консультация

9 июня 1964 года

Габриеле сейчас два года и девять месяцев, а Сусанне — год.

День был жаркий, и мы держали окно открытым. Время от времени до нас доносились звуки внешнего мира. Мои записи несколько неразборчивы из-за жары и сонливости.

Она занималась игрушками, отец был в приемной. Она вытащила игрушки.

Пигля: Все падает. Одна такая штучка у меня есть. У меня много хороших игрушек [крутит в руках заборчик]. У вас не было отпуска.

Я: Был.

Пигля: У меня милая сестра. Она уезжает в своем спальном мешке. Так много поездов. Зачем? [Она сооружала поезд, и в этом ей нужно было помочь; это в самом деле было трудно]. Я все расту и расту. Скоро мне будет три. Тебе сколько лет?

Я: Шестьдесят восемь.

Она повторила 'шестьдесят восемь' пять раз.

Пигля: Хочу, чтобы ты был поближе к нам [имеется в виду слишком большое расстояние между ее домом и моим].

Мне будет три года, и малышка, которая любит играть, — хорошая малышка, которую не тошнит? [Это было напоминанием о тошноте, представленной ведерком, переполненным игрушками. Она рассматривала фигурку.] Да, мне нравится играть с игрушками. Малышка выбрасывает мои игрушки.

Она пробовала по-разному расставлять игрушки (прервалась послушать, когда по дороге проезжала конная упряжка). Выстроила в один ряд церквушки (прервалась, чтобы послушать воркование голубей).

Пигля: Ужасный шум.

Она размышляла.

Я: Это тебе мешает, когда ты работаешь.

Пигля: Ногам жарко в туфлях.

Она развязала двойные шнурки. Сделала это сама, что было настоящим подвигом.

Пигля: Мои пальцы, у меня на ногах десять пальцев. Много песка.

Я: Во Франции?

Пигля: Нет.

Пролетел самолет, опять заставив ее прервать игру. Она сказала: 'Я была в самолете'.

Она расставила четыре домика и два домика, а поодаль поставила две церквушки, и продолжала в том же роде. Начала проявлять тревогу, сказав: 'Папа готов ехать? Папа устал'. (Это она вспоминала прошлый приезд). Я ответил: 'Он отдыхает в приемной'.

Потом послышался стук зубов, и я спросил, что это она кусает.

Пигля: Вы любите хлеб с маслом?

Я: Похоже, что ты ешь что-то.

Пигля: Дурашка, дурашка, глупыш [читает этот стишок до конца]. Вот смешная игрушка [это опять остатки от старого волчка]. Хлопнуть его об пол, а?

Она хлопнула его о свою пуговицу. 'Я слышу, как вода вытекает, вытекает, вытекает' (имея в виду 'капает', то есть шум воды, которая капает сверху, стекая вниз по трубе). Она взяла ведерко: 'Здесь не так много игрушек. Наполнить его дополна?'

Я в этой связи сказал о чувстве голода и о том, как оно уменьшается, если есть до отвала, хотя и без удовольствия, наполнять желудок просто для того, чтобы преодолеть чувство голода. Она расставила