необычность своего государственного устройства. Так, марки с одинаковым рисунком продавались здесь в двух вариантах: с символами Французской Республики и Британской монархии.
— Что это за деньги на марке с изображением Дж. Кука? — спросил я у капитана.
— «Золотые франки». Они дешевле обычных новогебридских, и их надо пересчитывать, — услышал я в ответ. — Кроме того, надо знать, что у нас имеют хождение одновременно две валюты: новогебридский франк, не имеющий ничего общего с «золотым» и с колониальным франком Океании, и…австралийский доллар. Обе валюты — равноправное средство платежей. В то же время бюджет кондоминиума рассчитывается в английских фунтах стерлингов.
От всех этих объяснений у меня просто закружилась голова. Я не в силах был вникнуть в прочие особенности кондоминиума-пандемониума.
— Скоро у нас возникнут еще большие трудности, — продолжал капитан, наверное, чтобы добить меня окончательно. — В последнее время австралийский доллар был девальвирован, поэтому прежнее удобное соотношение доллара и новогебридского франка, то есть один к ста, изменится и принудит нас, видимо, пользоваться компьютером даже на базаре.
На судно мы возвратились в полдень. Было очень душно. Чувствовалось приближение ливня.
Мы остановились на Санто на несколько дней, так как для нас нашлось место на слипе, где «Росинант» мог избавиться от «бороды», образовавшейся на его обросшем наростами корпусе. До местности Палекула надо было пройти несколько миль. Я ничуть не удивился, узнав, что эта операция совершалась на стапеле, принадлежащем… японской рыболовной базе. Во время своих странствий я уже успел привыкнуть к тому, что вездесущие японцы оказываются под рукой как в африканских, так и перуанских водах, на Панамском канале и у берегов Аляски… Капитан Мачи вел переговоры со стариком японцем, который, не тратя времени даром, отделывал пепельницу из красивой цветной раковины.
Работа по очистке судна требовала нескольких дней. Я покривил бы душой, если бы сказал, что эта задержка на Санто огорчила меня.
Медленно, осторожно поднимали из воды «Росинанта». Несмотря на свою изящную обтекаемую форму, которая открылась нам во всем великолепии, наш кораблик отнюдь нельзя было назвать трансатлантическим лайнером. На небольшом судне всего лишь несколько коек в общей каюте, а на корме — стол и скамейка. Экипаж из четырех человек спал в форпике, капитан — в рулевой рубке. Во время маневрирования капитан сам становился к штурвалу, лично следил и за машиной и за курсом. Это было связное судно, доставляющее в разные точки архипелага чиновников местной администрации, врачей и специалистов по тропическому сельскому хозяйству.
«Росинанта» вытянули на берег, надежно подперли стапелями. К борту приставили лестницу: команда и пассажир намеревались остаться на ночлег на судне. Капитану предоставили в распоряжение машину, что сразу же разрешило множество проблем.
Сначала мы поехали на территорию прежней авиабазы Соединенных Штатов на Эспириту-Санто. Трудно представить, что на этом крошечном острове площадью всего в четыре тысячи квадратных километров во время второй мировой войны дислоцировалось около двухсот тысяч вооруженных до зубов американских солдат. Здесь, на Санто, в 1942 году была поставлена преграда дальнейшему продвижению японцев в направлении Австралии, позднее отсюда готовились мощные удары по Соломоновым островам. В период борьбы за близлежащий Гуадалканал взоры военных стратегов были направлены именно сюда, на эту Южную Землю Святого Духа, которую Кирос подарил европейцам.
Капитан остановил машину на огромной плите из растрескавшегося бетона. С первого взгляда стало ясно, что тропическая растительность наглядно демонстрирует здесь свои права. То, над чем в свое время «морские пчелы»[12] трудились в поте лица целыми неделями, а именно на строительстве огромного аэродрома для тяжелых бомбардировщиков, давно перестало существовать. Все пространство вокруг было покрыто низкорастущим кустарником, травой. Веточки и корешки, на вид такие нежные, проросли сквозь толстый слой бетона. На зеленом ковре то тут, то там можно было увидеть какие- то ржавые конструкции, металлические цилиндры.
— На этом месте была мощная база, — задумчиво сказал капитан. — Рядом, не помню, говорил я или нет, находится полуостров Миллионеров. Когда военный психоз прошел, на Санто осталось огромное количество техники: автомашины, бульдозеры и т. п. Американцы предложили властям купить эти прекрасные машины оптом за ничтожную цену. Власти кондоминиума не хотели платить даже той смехотворной суммы. Возможно, они решили, что американцы все равно оборудование не возьмут, и оно достанется им даром. Однако местные власти просчитались. Американцы не пожалели немного бензина, пригнали бульдозеры и столкнули в море сотни новехоньких джипов, подъемных кранов, дорожных машин и много всякого добра.
— Все это находится здесь, рядом?
— Нет, не все. Вскоре после того, как море поглотило миллионы долларов, одна австралийская фирма подняла со дна затонувшую технику и отправила ее в домны Нового Южного Уэльса.
Мы сели в наш «датсун». По дороге говорили о войне и о том, как дорого она обошлась человечеству. За поворотом показалось море и какой-то буксир, стоящий на якоре.
— Тоже память о второй мировой войне. Корабль, — сказал капитан, — принадлежит спасателям с Фиджи. Фирма называется чуть ли не «Сальваж Пасифик». Он стоит на месте, где в 1942 году подорвался на собственной мине «Президент Кулидж», военное транспортное судно водоизмещением более тридцати тысяч тонн. На нем было пять тысяч солдат с амуницией, огромное количество военного снаряжения, полевой госпиталь и секретные радарные установки. Корабль шел из США в район Соломоновых островов. Он затонул в сотне метров от берега. Солдаты спаслись с помощью канатов и сеток. Насколько я помню, все кончилось удачно — утонуло лишь пять человек. Корабль лежит на рифе, на глубине семьдесят пять метров.
— Его не пытались даже поднять?
— Насколько мне известно, нет. Ведь чтобы вытащить это здоровенное корыто, необходимо сложное оборудование, а сейчас корабль наверняка так разрушен, что целиком его не поднять.
— Почему же этого не сделали раньше?
— Тогда шла война, а когда она кончилась, стали поднимать более ценные суда. Я читал, что американцы обшарили корабль вскоре после того, как он затонул. Думаю, их интересовали секретные установки и судовая касса. Там осталось жалованье тысяч людей.
— Зачем здесь этот малыш? Что он может сделать со ржавой развалиной?
— Это водолазная база. Дело приняло неприятный оборот. Похоже, на «Президенте Кулидже» было около тысячи тонн нефти. Теперь она сочится из проржавевших цистерн, заражая окрестные берега, воды и рифы. Эти люди с Фиджи ищут, в какие танки загружена нефть и можно ли ее выкачать.
— Смелые ребята… Оказаться внутри ржавого гроба… Ужас!..
— Конечно, им страшно Но боятся они акул и того, что внутри корпуса их может застать землетрясение. Так сказал мне недавно босс.
— Здесь бывают толчки?
— Еще какие и довольно часто! Последний, семь баллов по шкале Рихтера, произошел два месяца назад. В 1971 году Санто и Палекула пострадали довольно серьезно. Несколько добротных домов превратилось в развалины, а бетонированная набережная провалилась. Долгое время к берегу невозможно было причалить. Тогда и «Президент Кулидж» ушел вместе с рифом еще глубже под воду.
Мы ехали по хорошей дороге — тоже, наверное, наследию американских саперов. Несмотря на то что город был совсем рядом, по обе стороны дороги простирался буш, плотная стена зелени, в колючую чащу которой не решаются углубляться даже отчаянные храбрецы.
Вскоре мы оказались в рыбачьем порту Палекулы, где суетились трудолюбивые японцы. Здесь я стал свидетелем одной злой шутки истории. Американцы на территории порта построили склады, ремонтные мастерские, а также суда для ловли тунца. Их целью было не допустить японцев на этот и другие острова Океании. А теперь японцы вносят в кассы кондоминиума один процент от стоимости выловленной рыбы и хозяйничают как у себя дома. Можно ли придумать большую бессмыслицу?
Японцы усердно скребли корпус нашего суденышка. Капитан решил воспользоваться свободным временем и съездить к мадам Стюарт. Я поехал с ним.
Чарлз и Джонсон, члены экипажа «Росинанта», отправились вместе с нами. Плавание по спокойному
