Джатонди выронила книгу, метнулась к двери и что было сил потянула ее на себя. Тщетно. Дверь не поддавалась. Заперта.
— Паро! Открой! — Джатонди яростно забарабанила по толстым доскам. — Открой, Паро!
Ответа не было. Гочанна, тяжело дыша, отступила назад.
— Я не существую, — пробормотала она.
— Это ничего, — сказал Ренилл.
Джатонди подняла голову и, поняв его мысль, кивнула. Натянутым, как струна, голосом отчетливо и громко выговорила строки пароля. Ничего не изменилось. Дверь осталась запертой. Она повторила, еще громче.
Бесполезно. Либо Паро вместо слышащего замка использовал что-то более обыденное, либо, скорее, голос гочанны просто не проникал сквозь тяжелую дверь. Она попыталась еще раз, надрывая горло, и Ренилл кричал вместе с ней, но замок оставался глух к их стараниям.
Нет. Век варварства миновал. Такие наказания остались в далеком прошлом.
— Что будет делать Паро? — Ренилл не был уверен, что ему хочется услышать ответ.
— Пойдет к матери. — Джатонди в последний раз безнадежно дернула дверь. — Приведет ее прямо сюда.
— И что тогда?
— Видел когда-нибудь вблизи извержение вулкана?
— Близко — нет. Может, сумеем ее убедить?
— Может, и сумеем, когда она успокоится настолько, что услышит нас. Со временем. А может, и нет.
— Прости, что я втянул тебя в это дело, гочанна.
— Я сама втянулась. И хватит об этом. Если мы собираемся просмотреть записи Ширардира, надо торопиться. Другой возможности у нас уже не будет.
— Хладнокровная же ты девушка.
— Продукт первоклассного вонарского воспитания.
— Тут не только воспитание.
— У нас мало времени. — Джатонди старалась не встречаться с ним взглядом.
— Ты что-нибудь понимаешь в его книге?
— Кое-что. — Она нахмурилась. — Там что-то о неустойчивости атмосферы, о некой слабине, в которой может возникать… отверстие… проход… По словам Ширардира, такая неустойчивость существует здесь, именно
— Потом расскажешь.
Джатонди кивнула. Вернулась к упавшему на пол фолианту, подняла его и погрузилась в чтение. Ренилл поставил свечи, взял с полки другой том, перелистал… Значки, таблицы, числа… Невнятица. Он вернул книгу на место, хотел попытать счастье со следующей, но тут Джатонди заговорила срывающимся шепотом:
— Вот тут… целая страница… о том, как установить связь. Если это правда, можно беседовать с… с теми, кто там, за проходом.
Ренилл взглянул на открытую страницу. Его глазам знаки не говорили ничего.
— Ты сама могла бы это сделать? — спросил он. — Поговорить с…
— С богами?
— Если это боги, в чем я сомневаюсь.
— Думаю, я могла бы все это запомнить, но нужно время. Сразу понятно, что нужно обладать мысленной сосредоточенностью, которую…
Ее прервал звук открывающейся двери. В Святыню Ширардира вошла гочалла Ксандунисса. Она, как видно, одевалась второпях, черное одеяние было накинуто наискось, из прически выбивались колечки непокорных волос, веки припухли. Должно быть, ее только что разбудили. За ней шел Паро со светильником в руках.
— Лучезарная… — аккуратно отложив фолиант, Джатонди склонилась в церемониальном поклоне, выпрямилась и взглянула в лицо матери.
Ренилл тоже поклонился. Гочалла не замечала его. Ее черные глаза встретились с глазами дочери.
— Значит, это правда… — Голос гочаллы звучал сдавленно, видно, она с трудом сдерживала чувства. — До этой минуты я не могла поверить. Но это правда.
— Я проникла сюда, не заручившись согласием гочаллы, не могу отрицать.
— Вот как? И чего еще ты не можешь отрицать, гочанна? Но нет, я не должна называть тебя так, ты больше не достойна этой чести. Ты ведь не можешь отрицать, что прокралась в мою опочивальню и
