— Да. Все дело в том, что Фэй не создана для материнства, дети препятствуют ее активности, — сухо произнес Макс.
— Что нужно сделать? — Лора решила перевести разговор в практическое русло.
Макс поднял брови. Казалось, он не может оторвать глаз от ее полных мягких губ. Волна тепла прокатилась по ее телу, и она почувствовала, что заливается краской, как глупая школьница. Рассердившись на себя, она отвела взгляд.
— Ну разве это не очевидно? — наконец произнес Макс. — Если кто-нибудь немедленно не поедет туда, дети останутся без присмотра.
Лора прекрасно поняла, к чему он клонит. Она ясно прочитала это по его лицу. И посему решила перехватить инициативу.
— Значит, ты едешь, чтобы присмотреть за ними? Очень благородно с твоей стороны, — сказала она, стараясь придать своему лицу восхищенное выражение.
— Все не совсем так. Едешь ты.
Она пристально посмотрела на него. Это исключено. Она поклялась никогда туда не возвращаться. И никогда не связываться с детьми сестры. Она даже никогда не видела их. Керен-за только родилась.
Перран был ребенком Макса.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Она боялась, что Макс все узнал и приехал предъявить свои отцовские права. Вместо этого он просит ее присмотреть за своим сыном и маленькой племянницей! Выходит, он не узнал о Перране?
— Я не могу. У меня работа, — объяснила она, гордая тем, что удалось сохранить хладнокровие.
— Ладно.
К ее удивлению, он не сделал никакой попытки спорить и направился к двери.
— Но что ты собираешься делать с детьми? — крикнула она ему вслед.
— Я? — Макс повернулся к ней. — Я думаю, что это твоя обязанность. Если тебе все равно… ну что ж. Я сообщу тебе телефон приюта, где они будут…
— Приюта? Что ты имеешь в виду? — Она даже подпрыгнула в кресле.
— Место, где содержатся сироты и дети, чья жизнь подвергается опасности…
— Я прекрасно знаю, что такое приют! — взвилась она. — Но ты не можешь пойти на то, чтобы поместить туда своих собственных племянников!
— А какие еще существуют варианты? Ты не можешь поехать, я не могу поехать — значит, о них должно позаботиться государство, если, конечно, ты не хочешь, чтобы они выросли на улице среди мусорных ящиков.
Он снова направился к двери, но Лора опередила его, встав между ним и дверью. У него нет сердца. Он ведь сам себе хозяин, а значит, вполне мог бы взять отпуск и позаботиться о своих племянниках.
— Хоть раз в жизни, — сказала она с яростью, — сделай что-нибудь не только для себя. Для двух маленьких детей…
— Все уже решено.
Как он может быть таким бесчувственным? Ей необходимо во что бы то ни стало убедить его исполнить свои обязанности дяди. И отца.
— Пойми, у меня работа…
— Уверен, что твой хозяин даст тебе отпуск в сложившихся обстоятельствах, — ответил он, с каким-то даже удовольствием наблюдая за ее реакцией.
Лора бросила на него свирепый взгляд.
— У меня на этой неделе два совершеннолетия, серебряная свадьба и еще восемнадцатилетие! Плюс конференция, на которую нужно приготовить сладкое для ста человек. У нас же здесь не огромный штат, когда любой может взять отпуск и это будет практически незаметно. Люк и я нужны друг другу…
— Да, я видел.
Она не стала препираться.
— В общем, я не могу подвести Люка.
— Но ведь ему бы пришлось справляться одному, если бы ты, например, заболела. Что тогда?
— Ему бы пришлось оставаться после работы, или же он позвал бы на помощь свою сестру, — ответила она. — Но я не могу просить его.
— Тогда я попрошу. Сомневаюсь, чтобы он отказал. Это было бы слишком жестоко, как ты думаешь?
Интересно, отказывали ли ему вообще когда-нибудь?
— Но мне нужно зарабатывать деньги! — заявила она, отбрасывая в сторону гордость и не желая притворяться, что деньги ее не интересуют. В конце концов, он же видит, как она живет.
— Я заплачу тебе. — Лицо Макса просияло, как будто все проблемы были решены.
— Я не взяла бы от тебя денег, даже если бы осталась без крыши над головой и жила бы в картонной коробке где-нибудь на автостоянке зимой! — воскликнула она.
Нисколько не обидевшись, он, казалось, прятал улыбку.
— По-моему, положение безвыходное. Или у тебя есть идеи?
— Есть. Тебе надо поехать туда самому и стать им настоящим дядей! — ответила она.
Он отмахнулся.
— Я могу отравить их. Я же ничего не понимаю в детях.
— Я тоже! — воскликнула она дрожащим от волнения голосом.
— Правда?
Он сложил руки и при этом слегка коснулся ее груди — ей некуда было отступить, — она упиралась спиной в дверь. Чувствуя, как накаляется воздух между ними, она глубоко вздохнула и умоляюще посмотрела на него, но он не сдвинулся ни на дюйм.
— Правда. Откуда мне знать о них? — пробормотала она, стараясь почти не дышать.
Его взгляд затуманился.
— Некоторые женщины с детства обладают чувством материнства. А ты ведь всегда присматривала за деревенскими детишками. Я даже дразнил тебя за это, помнишь?
Не в силах промолвить ни слова из-за комка, застрявшего в горле, она только смотрела на него широко раскрытыми глазами. Голос Макса стал мягким, близкие губы нежными.
— Они вечно висли на тебе, ты была их кумиром.
— Нет! — воскликнула она, мотнув головой.
— Конечно же, да. Не ты ли рассказывала им сказки? Придумывала игры? Учила их разбираться в растениях и птицах — в общем, воспитывала их и нянчила?
— Они все были гораздо старше! Младенцев в пеленках там не было, — сказала Лора, резкостью пытаясь скрыть свою печаль. — Семь, девять, десять лет. А с маленькими я не знаю даже…
Огромным усилием воли ей удалось подавить подступившие к глазам слезы. В свое время она прочитала все книги о младенцах, какие смогла достать. Но потом постаралась забыть об этом. Она не может нянчить Керензу. Не может, и все. Это разобьет ей сердце.
— Ты прекрасно во всем разберешься. Ты ведь женщина, — явно довольный своей способностью логически мыслить, сказал Макс.
— О, ради Бога! — яростно воскликнула Лора.
Он коснулся ее плеча, но она сбросила его руку, не в силах вынести его покровительственную манеру.
— Но у женщин в самом деле есть всякие там инстинкты. Они просто запрограммированы заботиться о ком-то и замечают то, на что мужчина не обратит внимания…
— Значит, тебе придется немного постараться и выкопать в себе способность заботиться и любить кого-нибудь! — взорвалась она.
— Что ты имеешь в виду? — тихо спросил он, пристально глядя ей в глаза.
