мужиками было. Что-то очень не так, и я с тех пор вот в голове у себя ворочаю, ворочаю и, мне кажется, понимать стала наконец, почему он мне даже не кивнул. Защищал меня, понимаешь, тем, что не обратил внимания. Тогда-то я и поняла, что твой папа меня любил. Поняла по тому, как он от меня отвернулся.
~~~
Склон долго держал камни, но с оттепелью они соскользнули и раскатились понизу, снесли угол свиного загона, и полсотни хряков среди ночи проснулись, кинулись через внезапную брешь на дорогу. Хряки большие и любопытные, вывалили на мост и встали там, перекрыв движение. Река Твин-Форкс текла себе дальше, холодная и черная, но с желтыми потеками — это на ней ярко танцевали лучи фар. Остановиться по обе стороны моста пришлось трем-четырем машинам. Фермер с женой взяли фонарики и палки, с ними вышла собака, и они все пытались развернуть свиней, загнать их обратно через пролом в изгороди.
Гейл сказала:
— Помнишь, мы были маленькие? Когда Сомик Милтон еще свиней держал, и нам однажды велели дать им кукурузы, а мы не поняли, как это свиньи смогут обглодать початки, у них же рук нету, и сели вместе тупо на жопы, и отчистили от зернышек
— Ну.
— Мы-то
— Над нами потом за тот день долго смеялись.
Их грузовик стоял первым в очереди с южной стороны моста. Свиньи — здоровенные хрюкающие горбы — толкались по мосту и обочине дороги. Еще пара водителей вышла помочь фермеру с женой, но свиньи учуяли во тьме что-то свеженькое, согнать их было непросто. Нед заплакал, а Гейл сказала:
— Маленькому пососать надо, правда? Маленькому хочется молочка, а мама припозднилась сисю ему давать.
— Ты его прямо тут кормить собираешься?
— А чего нет? Молока у меня, конечно, не сколько надо, но все, что есть, — маленькому, а маленький проголодался.
Гейл расстегнула рубашку и раскрыла фасад пошире. Расцепила лифчик, спустила на живот. Вытащила из переноски Неда, и его крохотный розовый ротик прицепился к соску. Ри нагнулась, пристально разглядывая, как сосут губы младенца, рассматривая тяжелые голые груди, потом сказала:
— Ух, а здоровые у тебя дойки стали.
— Они это не навсегда.
— Я как во сне, блядь, какого-нибудь плотника, когда на них так смотрю.
— Скоро уже сдуются.
— Надо тебе сфоткаться, пока они такие.
— Да наверное. Когда сдуются, могут паршиво сплющиться.
Ри смотрела, как Гейл держит Неда — ближе невозможно никого держать, — кормит его ужином из собственного тела, а видела в них живую иллюстрацию одной разновидности будущего. Оно маячило, ожидалось, и его Ри не хотела. Ротик Неда все сосал и сосал эту грудь, будто младенец вознамерился высосать Гейл досуха. Ри сказала:
— Пойду, наверно, свиней с дороги тоже попинаю. А то мы тут всю ночь просидим.
— Смотри, чтоб не съели тебя.
— Сомневаюсь, что им понравится.
Свиньи колобродили по всему мосту, хрюкали до самого дальнего его конца, а оттуда их гнали палками. Когда их лупили, они визжали и мчались куда угодно, втыкались в перила, валили наземь людей. Ри протиснулась по мосту и тоже принялась гнать свиней: «кыш, кыш!» — к пролому в ограде. С обоих концов моста светило столько фар, что ничего толком и не разглядеть. В лучах метались визжащие горбатые тени. Ри стояла у черных поручней и, если чувствовала, что тушки бьют ее по ногам или пробегают мимо, пинала их, кричала «кыш» еще громче. Как только мост расчистили, пара свиных вожаков наконец убрели вразвалочку с дороги и повели за собой остальных в пролом.
Фермер посмотрел на свиней, возвращавшихся в загон, стер со лба пот рукавом, потом сказал:
— Едрическая сила! На мост еще двое выбежали.
Ри ответила:
— Я им с тылу зайду и к вам давайте направлю.
— Хорошо мне тогда поможете, девушка.
Беглецов остановила цепочка людей, перекрывшая северный конец моста. Свиные копыта скользили на дорожном покрытии. Свиньи замерли — стояли и смотрели во множество слепящих фар. Люди курили и смеялись, перешучивались насчет изобильности окороков и шматов грудинки, что бегает тут среди ночи, хватай не хочу, да вот никто не ухватил даже голяшку, домой не уволок. Хряки медленно двинулись к перилам моста — туда, где не было людей. Ри раскусила их план и поскакала вперед, обогнала, развернулась к ним и несильно наподдала им ногой по пятачкам:
— Кыш! А ну кыш отсюда!
Оглянуться ее заставил звук мотора. Столько длинных дней и ночей в жизни она прислушивалась к этому звуку, столько вспышек облегчения пережила, наконец осознав, что не ошиблась — это стучит и скрежещет памятный мотор папиного «капри» по разъезженному проселку к дому, — что тело и дух ее отозвались на звук машинально. В животе у нее забили крылья, глаза сощурились, шаря среди разных лучей. С северного конца моста теперь скопилось семь или восемь машин, и она пошла среди них, прикрывая глаза руками, к навсегда отпечатавшемуся в сознании грохоту и скрежету семейной машины. Она махала над головой руками в этой путанице фар. Свиньи двинулись с моста за ней, а Ри больше не обращала на них внимания — она теперь быстро шла мимо вереницы машин, не переставая размахивать руками. Держалась она так, чтобы ее легко признали, вытянулась во весь рост лицом к северу — и увидела в конце очереди «капри»: машина сдала назад, поспешно развернулась, умчалась вверх по склону к Боби.
Ри кратко проводила глазами сдвоенные задние фонари, пока они лезли наверх по склону, — красное легко различалось в ночи и общей белизне окрестности. Она неуверенно, мелко дышала, глядя, как удаляются вверх красные точки, затем кинулась назад по мосту, армейские ботинки жестко барабанили по старому железу, рванула на себя дверцу грузовика. Склонившись над сиденьем, Гейл возилась с подгузником из синей сумки, пыталась перепеленать Неда. Она еще не застегнула рубашку, не вытерла младенцу попу, и он лежал в желтых какашках, а ее груди болтались прямо у него над головой. Вздрогнула, когда дверца распахнулась так яростно, спросила:
— Что?
— Папа! Там папин «капри» за мостом! Он погнал в Боби — видишь вон огни?
— Уверена, что это он?
— Это
— Ри, мы еще как бы немножко обдолбаны — ты
— Не настолько я упоролась, чтоб не узнать нашу машину, блин! Я видела, блядь, именно ее — погнали за ним!
Гейл выпрямилась и стала засовывать рубашку в штаны, застегиваться.
— Ну тогда тебе придется Неда допеленать. Я рвану, а ты к пеленкам. Ну, или тогда жди, пока закончу.
Ри принюхалась к детскому говну, посмотрела на желтый мазок, на беспомощное слюнявое личико, потом поддела Неда рукой, решительно переложила его вместе с грязным подгузником себе на колени.
— Взяла.
Гейл тронула грузовик с места и резко въехала на мост. Она медленно миновала колонну ожидающих
