- Да нет, при чем здесь это?
- Это связано с Ким Ир Сеном?
- Ладно, хватит тебе, Штирлиц, на кофейной гуще гадить! Если хочешь знать о проекте 'Вторая молодость', я тебе все расскажу.
Борман присел на стул.
- Вот представь себе, человек трудится в поте лица всю жизнь, идет-идет по служебной лестнице, спотыкается, скатывается вниз, поднимается снова и вот - становится Генсеком. Потом он работает- работает, и вдруг умирает от старости! Вот скажи, разве это справедливо? Сколько людей мы из-за этого потеряли! Поэтому нашему секретному отделению ГКЧБ было поручено заняться проблемой омолаживания: вставляешь в Генсека капсулу 'Второй молодости' и он спокойненько работает дальше.
- Тем более, что в любой момент можно нажать на кнопку и убрать Генсека, если он станет делать что- то не так, верно? - обронил Штирлиц.
Борман ядовито хрюкнул.
- Верно. В сообразительности тебе, Штирлиц, не откажешь... Проект 'Вторая молодость' был предназначен для Брежнева, но ты, наверное, знаешь, не уберегли мы его. Зато теперь все отлажено. Посмотри на себя - ты живой и здоровый!
- Отлажено? - переспросил Штирлиц. - На ком это?
- Мы отлавливали никому не нужных пенсионеров, которых потом никто бы не стал искать. Документы уничтожали, так что человека, считай, что и не было. На них-то и проводили опыты, все равно ведь помрут! - Борман заулыбался, что-то вспоминая. - Сначала ничего не получалось. Пенсионеры молодели, но впадали в старческий маразм. Вот, посмотри на Ванька - этот хоть выжил. А ты, Штирлиц, пока наша единственная удача! Ты - исключение!
- А ты - фашист!
Игнорируя замечание Штирлица, Борман хихикнул.
- Ты пойми, Штирлиц, я бы тебя выпустил, мне не жалко. Но ты же теперь можешь спутать Большую Игру. Кто знает, что тебе придет в твою лобастую голову?
Штирлиц пожал своими могучими плечами.
- Вот видишь! - воскликнул Борман и задумался. - Ладно, уговорил. Дай честное слово старого коммуниста никому не говорить об этом секретном проекте, и я о тебе похлопочу.
- Я на сделки с предателями Родины не иду, - ответил устойчивый Штирлиц.
- А я вовсе и не предатель! - обиделся Борман. - Я работаю на представителей высшего эшелона власти!
- Вот и кати на своем паровозе в Тунгусскую степь! - ответил Штирлиц, лег на кровать и отвернулся лицом к стене, показывая, что разговор у него с предателями короткий.
Не уговаривая, Борман быстро ретировался за стальную дверь.
После разговора с Борманом Штирлиц тосковал до тех пор, пока у него не возник план. Он снова принялся бить столиком в стальную дверь, сопровождая свои удары требованием выполнить его личную просьбу.
Штирлиц злодействовал два часа, причем, орал он таким противным голосом, что достал даже Ванька, который мучительно сочинял вторую неприличную частушку. Вдохновение у придурка ушло, оставив, впрочем, первую творческую удачу.
Наконец стальная дверь открылась и в проем заглянул мордоворот Зайчик.
- Ну чего тебе?
- Скажи, пусть мне вернут мои ботинки, у меня по ночам ноги без них мерзнут.
- Хорошо, - после минутной паузы ответил Зайчик, - но только без шнурков.
- Это еще почему?
- Господин Борман сказал, что с тобой надо быть осторожным. Ты можешь веревочную лестницу сплести, как граф Монте-Карло, ответил Зайчик.
'Козел!' - подумал Штирлиц и прилег на кровать отдохнуть.
На следующее утро Зайчик облазил всю помойку, пока не нашел грязные и дырявые ботинки Штирлица.
- На, дед, носи, - сказал он, бросая их в камеру.
Когда санитар ушел, Штирлиц кинулся к своим ботинкам. Это были та самая диверсионная обувка, в которой он побывал в Корее. Оторвав зубами подошву, Штирлиц достал то, что было под ней спрятано. Долгие годы в этой обуви у него сильно сбивались ноги, и вот только теперь мучения Штирлица были вознаграждены. Штирлиц высыпал добычу на кровать.
Проявляя чудеса изворотливости, из каких-то безобидных винтиков и проволочек, он быстренько собрал мощную рацию, действовавшую на расстоянии до пятьдесяти километров. Из-под другой подошвы Штирлиц извлек напильник, гвозди, четыре метра прочной веревки и свой самый любимый кастет.
Ванек зачарованно смотрел за работой Штирлица.
- Штирлиц? Ты че удумал-то?
- Побег. Рванешь со мной?
- А куда?
- Туда, - сказал Штирлиц, кивая на потолок.
- А че там делать-то? Жрать нечего. Да и найдут нас все равно, эти гекечебисты...
- Я же тебе рассказывал, что я - супер-агент. Меня ни одна собака не найдет!
- Тогда как же ты сюда попал? - спросил Ванек.
- Я был на пенсии, - ответил Штирлиц. - Ну, так как?
- Нет. Мне и здесь хорошо, - ответил Ванек. - Я новую частушку придумал. Неприличную. Хочешь, могу спеть.
- Да сиди ты тихо, придурок!
Ванек задумчиво посмотрел на своего сокамерника. Штирлиц менялся прямо на глазах. Например, на лице Штирлица появилось злое и упрямое выражение.
- Прием! - сказал разведчик в рацию. - Как слышите меня, прием?
- Вам кого? - отозвался испуганный голос.
- Пастора Шлага!
- Он ушел кормить слона, - ответил голос, в котором Штирлиц признал голос своего агента. - А что ему передать?
- Пусть накормит как следует! - ответил Штирлиц и задумался: 'Какие еще слоны?' - Прием, прием! Шлаг, отвечай немедленно, а то пожалеешь!
Рация замолчала, что опечалило супер-агента. Пастор Шлаг был единственным агентом из команды Штирлица, который предположительно находился в Москве. Был еще Борман, но разве его можно считать своим человеком? Предатель он, одним словом.
В пять вечера для вечерних экзекуций к подопытным заключенным снова пожаловал санитар Зайчик. В руках у него был большой шприц с мутной жидкостью, который он нацелил на Ванька.
- Лежи смирно, щас тебе успокоительное вколим!
- Эй, Зайчик! А что это ты все одним и тем же шприцом колешь? Про СПИД не слышал, что ли?
- Тебя, старого придурка, не спросил! - огрызнулся мордоворот Зайчик.
Штирлиц ядовито усмехнулся.
- А ну-ка, урод, иди сюда!
- Чего?! А в рыло? - рассвирепел грубоватый санитар.
- Можно и в рыло, - не стал возражать Штирлиц и навесил ему кастетом прямо в нос, отчего Зайчик отлетел к стене, а потом, отпружинив, повалился на Штирлица, так что русский разведчик только и успел, что отпрыгнуть.
- В живых людей шприцом тыкать, да? - распалялся Штирлиц. - Ах ты, фашист!
Отдавшись волне интуиции, Штирлиц начал злобно пинать непрестанно поскуливающего санитара ногами, приводя Зайчика в неузнаваемое состояние.
На помощь Штирлицу коршуном подлетел Ванек, ударивший санитара табуреткой по голове. Зайчик затих.
- Что-то ты не подрассчитал, - заметил Штирлиц.
