одиночку призвать. Созыв же Большого и Малого Круга был продуктом коллективного творчества.
Сегодняшний Зов неуловимо отличался от деяний Магистра Вольфа, чем Вику несколько заинтриговал. Разбавив коктейль неудовлетворенности, раздражения и удивления, который клокотал в душе Морозовой. Наверное, что-то случилось, причем из ряда вон выходящее, поскольку обычно измененные к экзотическим средствам связи не прибегали, а пользовались телефонами.
Как это ни прискорбно, от завтрака пришлось отказаться. В качестве слабой компенсации прихватив пару бутербродов…
Выскочив из подъезда, ломанулась, не глядя по сторонам, к остановке общественного транспорта, тормознула такси, взобралась внутрь, обговорила маршрут и только затем спохватилась и осмотрелась, как рекомендовали Воронин и Вольф. Всполошилась, мазнула внутренним взором по ауре водителя и аурам прохожих и… успокоилась. Ничего экстраординарного. Менталов в округе не наблюдается. Хотя Посвященного высокого ранга она может и не засечь – опыта и навыков не хватит. Поэтому стоит быть начеку. Все-таки, несмотря на Перемирие, война не закончилась. Невидимая, незаметная для посторонних, но оттого не менее ожесточенная война.
Об этой войне Вика Морозова знать не знала до пятнадцати лет, когда с ней впервые встретился другой ашер. Впрочем, о том, что она какая-то там измененная или ашер, тогда Вика также не ведала. Жила, радовалась и печалилась, одерживала победы и терпела поражения, подобно обычным людям. Впрочем, побед было неизмеримо больше – благодаря некоторым способностям, которые проявились впервые лет в шесть. И о них, полагала Вика, никто не догадывался. Кроме бабушки.
В такт мягкому покачиванию и неторопливой смене картинок городского пейзажа за стеклом нахлынули воспоминания…
До того памятного дня Вика и не догадывалась, что она особенная. Вернее, она была в этом абсолютно уверена. Как и почти все девочки ее возраста (равно и мальчики, и девочки прочих возрастов). А кто в шесть лет не считает себя центром мироздания? И не ждет, что мир будет крутиться вокруг него. Или нее. Да что уж там – и сорокалетние особы умудряются обманываться в подобных ожиданиях.
Всем детям, а особенно обласканным заботой и вниманием, свойственно полагать, что прочие люди существуют лишь для удовлетворения их нужд. Для того, чтобы играть с ними, дарить подарки, угощать сладостями и т.д. Вика в этом плане ничем не отличалась от своих сверстников и странностей, непохожестей, чего-то из ряда вон выходящего за собой не замечала. Возможно, по причине малолетства, а возможно, в связи с тем, что необычные способности до той поры никак не проявлялись. И бабушка с мамой ей ничего не говорили.
И вот одним прекрасным августовским днем, недели за две до первого школьного звонка случилось событие, которое, вероятно, перевернуло жизнь Вики Морозовой. Она играла с подружкой Танькой во дворе дома. Девочки копались в песочнице, то ли 'стряпали' пирожки, то ли играли в кукол. Взрослых в непосредственной близости не было; матери приглядывали за детьми с лавочки возле подъезда.
Неожиданно на арену песочного мирка ворвалось мохнатое рычащее чудовище, разметая продукцию детской 'пекарни'. Вика в тот момент не поняла, что произошло, а запомнила лишь жуткое ощущение беспомощности, когда она потянулась за лопаткой и почему-то оказалась в воздухе. А затем больно ударилась спиной о ножку грибка над песочницей. В глазах потемнело, предметы стали расплывчатыми, неконтрастными, от накатившего ужаса она не могла ни пошевелиться, ни закричать. Уши тоже словно прикрыли ладошками, он почти ничего не слышала, разве что невнятный рык и шум. Перед лицом возникла кошмарная клыкастая пасть, Вика почувствовала мощный рывок и покатилась по песочнице. И тут она разозлилась. Страх перед огромным клыкастым чудовищем исчез, она его возненавидела и страстно захотела залепить по этой лохматой морде пластмассовой лопаткой. Но добраться до лопатки не сумела, и от безысходности нарисовала экзекуцию чудовища в своем воображении. Представила себе, как она выросла, оказавшись больше чудовища, зачерпнула также увеличившейся лопаткой, пожалуй, даже лопатой, песок и швырнула его в глаза мохнатому зверю. А затем от души врезала совком по его черном носу. Картинка получилась очень яркой и объемной, как 'взаправду'. В груди стало горячо, она увидела, что чудовище улепетывает, а потом все вокруг еще раз потемнело. Словно ей тоже запорошили песком глаза.
Едва проморгавшись, Вика обнаружила, что лежит на песке, а над ее носом нависло обеспокоенное испуганное лицо мамы. И на нее резко обрушился невообразимый гвалт: крики взрослых, плач детей, собачий лай…
Вечером Вика рассказала маме и бабушке, что сумела прогнать чудовище, которое оказалось сорвавшейся с поводка собакой, но ей, естественно, не поверили, списав подобные заявления на пережитое девочкой потрясение, шоковое состояние. Тем более что Морозова-младшая с колыбели отличалась необузданной фантазией. Например, могла, разбив банку варенья, во избежание справедливого наказания сочинить фантастическую историю о том, что из платяного шкафа вылезла ожившая енотовая шуба, открыла холодильник и случайно зацепила банку рукавом.
То бишь, выражаясь юридическим языком, мама и бабушка в показаниях малолетнего чада усомнились. Хотя собака действительно убежала совершенно беспричинно, словно спасаясь от неведомого преследователя, но эти фантазии… Чем шестилетняя девочка напугает огромную и агрессивную кавказскую овчарку? Смешными короткими косичками или щербатой улыбкой до ушей? Не смешите! В ответ на Викины протестующие вопли о том, что собака убежала после удара 'невзаправдашней' лопаткой, взрослые сделали вид, что приняли рассказ за чистую монету. Слава богу, цела, не покусана, не покалечена, однако пережила сильный стресс, поэтому психическую травму ребенка недоверием усугублять не стоит.
Почувствовав, что ей не верят, Вика обиделась, правда, вскоре об этом инциденте благополучно забыла.
А вспомнила через пять лет…
Она тогда училась в пятом классе. На дворе стоял январь. И по причине зимней погоды – снегопада и легкого морозца – Вику вместе с другими девочками, а также мальчиками на уроке физкультуры вывезли на лыжную базу, всучили соответствующий инвентарь и заставили бегать по проторенной любителями этого вида спорта трассе. Вдоль редких пригородных сосенок и берез. В конце занятия, воспользовавшись тем, что физрук отвлекся, мальчишки организовали массовое катание на лыжах с небольшой горки. Вика, дабы не отставать от дружков-подружек, тоже приняла посильное участие в забаве. И спускаясь с горки в первый раз, свернула в сторону и на полной скорости понеслась на… телеграфный столб. Бетонный и на вид очень твердый. Ни затормозить, ни упасть в мягкий снег она не сумела; в голове что-то переклинило. Ее охватило оцепенение. Ни рукой, ни ногой – не шевельнуть. Когда уже казалось, что столкновение неизбежно, а невольные зрители замерли в восторженном ужасе – 'вот счас Морозова в лепешку расшибется!', – в груди потеплело… и бетонный столб резиновым мячиком скользнул в сторону.
Столкновение не состоялось, и незадачливая лыжница благополучно съехала с горки.
Сразу вспомнились и чудесное спасение от агрессивного 'кавказца', и прочие несуразные случаи, когда происходило нечто из ряда вон выходящее. Например, инцидент с хулиганом Васькой Французовым, после которого вся морда ее обидчика покрылась отвратительными розовыми прыщами. Или казус во время годовой контрольной по математике, когда она, находясь в полнейшей панике и абсолютно не понимая задачи, умудрилась все правильно решить, причем казалось, что учительница диктовала ей ответы на ухо. И всегда спасение знаменовалось потеплением в груди.
Сложить два и два не представило сложности. Вика догадалась, что обладает какими-то необычными способностями. На сей раз о происшествии и собственных догадках извещать маму и бабушку не стала. Не поверят…
После горнолыжных экзерсисов Вика думала о своих необычных талантах почти постоянно. И от ощущения тайны захватывало дух. А вдруг она волшебница или потерявшаяся инопланетянка? Круто! И по мере сил и возможностей экспериментировала, то пытаясь наслать порчу на того же многострадального Французова, то силой мысли старясь оторвать учебник от парты.
Эксперименты шли с переменным успехом. Учебник не желал сдвинуться ни на йоту, как Вика ни пыжилась, ни гипнотизировала обложку и ни раздувала от напряжения щеки, а вот с Французовым
