По всему было видно, что Стелла Кернвуд немного успокоилась. Во всяком случае, она впервые заговорила по собственной инициативе.
– Три года назад мы жили в одной квартире в Солт-Лейк-Сити. Она рассказала мне все об Оскаре Браунли и о том, как старый Браунли своими кознями сумел отнять у нее мужа. Рассказала и о тех мерах, которые она предприняла, чтобы он не сумел отнять у нее дочь. Понимаете, у меня тоже была дочь примерно такого же возраста, что и дочь Джулии, так что я прекрасно могу понять чувства матери. Только, конечно, я знала, где моя дочь, и хотя бы изредка, но могла ей написать. А Джулия даже не знала, жива ли ее девочка… – Ее лицо помрачнело, она отвела взгляд и глухо добавила: – Пару лет назад моя дочь умерла, так что теперь переживания Джулии мне ближе и понятнее… Как это тяжело – не получать даже весточки от своего дорогого ребенка!
– Джулия объяснила, почему она не может возвратиться в Калифорнию?
– Да.
– И почему же?
– Потому, что ее обвиняли в убийстве.
– Хорошо. Вернемся к главному. Почему Джулия послала записку Ренуолду Браунли и вызвала его в порт?
Стелла Кернвуд отрицательно покачала головой.
– Вы не знаете? – уточнил Мейсон.
– Я не хочу говорить с вами о Джулии.
– Но вы все знаете! – обвиняющим тоном заявил Мейсон. – И именно по этой причине до сих пор не спите. Вы включили газовый радиатор еще до полуночи. Кровать даже не расстилали. Не стоит упрямиться. Выкладывайте правду. Сейчас дорога каждая минута. В нашем распоряжении нет времени.
Сцепив пальцы, Стелла Кернвуд упорно смотрела в угол комнаты. И в этот момент в коридоре послышались торопливые шаги. Мейсон быстро отступил к стене слева от двери, чтобы человек, входящий в комнату, не заметил его сразу.
Дверная ручка повернулась, дверь отворилась, пропуская Джулию, и тотчас же захлопнулась. На женщине был белый плащ, доходивший ей едва ли не до лодыжек, в туфлях хлюпала вода, волосы промокли насквозь и свисали прядями. Она заговорила высоким, почти визгливым голосом:
– Бог мой, Стелла! Произошло нечто ужасное! Мне необходимо как можно быстрее уехать отсюда. Отвези меня в аэропорт. Я…
Она замолчала, увидев ужас в глазах подруги, быстро повернулась и оказалась нос к носу с Мейсоном.
– Вы!..
Мейсон поприветствовал ее кивком и спокойно сказал:
– Присаживайтесь, Джулия, и подробно изложите, что произошло. Если я буду знать все подробности, это сильно облегчит нашу задачу.
– Ничего не произошло!
Мейсон повысил голос:
– И все же садитесь, Джулия. Нам надо поговорить.
– Поймите, я спешу. У меня совершенно нет времени, и я не намерена тратить его на разговоры с вами!
– По какой причине?
– Это не столь важно.
Она швырнула на стол сумочку, непослушными пальцами принялась расстегивать пуговицы плаща. Мейсон подошел к столу, взял сумочку и взвесил в руке.
– А где же револьвер, который все время находился здесь?
– Как, разве в сумочке нет оружия?
– Черт возьми! – рассердился Мейсон. – Вы что, и дальше намерены зря тратить время, играя со мной в загадки, когда пришло время ваших похорон? Ренуолд Браунли был застрелен ночью неизвестной женщиной, одетой в белый плащ, которая приехала в порт на машине марки «Шевроле»! Убежден, что полиция располагает куда более подробным описанием автомобиля. А теперь скажите прямо, желаете ли вы, чтобы я вам помог, или предпочитаете действовать в одиночку?
Джулия Брэннер растерянно смотрела на Мейсона. Стелла Кернвуд разрыдалась:
– Джулия, я так боялась, что ты когда-нибудь это сделаешь!
Глаза Джулии потемнели от гнева. Мейсон рявкнул:
– Говорите же!
– Чего ради я должна обсуждать с вами свои проблемы?! – с возмущением выпалила Джулия.
– Потому что я хочу вам помочь.
– Вы могли мне помочь, но из этого ничего не вышло, а сейчас слишком поздно.
– Почему же поздно?
– Вы сами все знаете, хотя я и не понимаю, каким образом вам это стало известно.
Нетерпение сквозило в голосе Мейсона:
– Слушайте, вы, обе! Дорога каждая секунда, а вы здесь квакаете, как пара безмозглых лягушек, которые сами лезут в ловушку. Переходите к делу и не глупите. Я хочу вам помочь.
– Но почему? – растерянно спросила Джулия. – У меня совершенно нет денег. Все мое состояние равняется ста пятидесяти долларам.
Стелла Кернвуд выпрямилась и с готовностью сказала:
– У меня есть двести, так что ты можешь располагать ими, Джулия.
– Забудьте вы о деньгах! – раздраженно рявкнул Мейсон. – Я действительно хочу вам помочь, Джулия. Но я должен знать, что именно произошло. Уверен, вам есть что мне рассказать. Я должен быть в курсе всего, до мельчайших подробностей. Так что не надо ничего утаивать. Браунли был хладнокровным и безжалостным человеком. Он подстроил, если не сфабриковал против вас обвинение в убийстве. В течение многих лет оно висело у вас над головой, словно дамоклов меч, не давая вам спокойно жить и работать. Он отнял у вас возможность обрести семейный покой и домашний очаг, не обеспечив вас даже скудными средствами к существованию. Вам пришлось тяжким трудом зарабатывать себе на жизнь, так что вашему защитнику есть что рассказать на суде присяжных. Но мне необходимо знать, в чем конкретно вас могут обвинить. Я не могу гарантировать полного успеха, но мне кажется, многое еще можно сделать. Так что рассказывайте все. И в первую очередь признайтесь: это вы убили Браунли?
– Нет, не я! – Возмущение в голосе Джулии было вполне искренним.
– Тогда кто же?
– Не знаю.
– Вы видели его ночью?
– Да.
– Где?
– В порту.
– Расскажите, как все было.
Она покачала головой и обреченным голосом сказала:
– Мне кажется, уже ничего нельзя изменить. Вы все равно мне не поверите. И никто не поверит. Перестань рыдать, Стелла! Нужно смотреть правде в глаза. Мистер Мейсон совершенно прав: пришел день моих похорон. Но ты к этому делу не имеешь ни малейшего отношения.
Мейсон окончательно потерял терпение.
– Оставьте эти пустопорожние фразы и переходите к делу! Если кто-то и сумеет вам помочь, так это только я!
Джулия Брэннер обреченно вздохнула:
– Как скажете… Раз уж вы настаиваете, то я признаюсь, что решила оказать на старого Браунли кое- какое давление.
– Какое конкретно?
– Когда Оскар Браунли окончил школу, отец подарил ему часы. Это была семейная реликвия; по-моему, кто-то из Ренуолдов сделал их лично. Ренуолд непонятно по какой причине очень дорожил этими часами.
