— Может быть.
— Двенадцать?
— Возможно.
— Тринадцать минут?
— Да.
— Четырнадцать?
— Я не могу определить время наступления смерти с такой точностью, как вы от меня требуете, мистер Мейсон.
— Может быть, он жил еще пятнадцать минут?
— Не могу вам сказать, может быть, и так.
— Двадцать минут?
— Очень сомневаюсь, что он мог протянуть двадцать минут.
— Но в принципе возможно?
— В принципе — да.
— В таком состоянии мог пострадавший вести машину, как вы полагаете?
— Ну, может быть, какое-то время. Дело в том, что из-за сильного кровотечения он наверняка быстро терял силы.
— Спасибо, — сказал Мейсон. — У меня все.
Доктор покинул свидетельское место, и Маршалл вызвал для дачи показаний сержанта Голкомба.
Сержант Голкомб засвидетельствовал, что, как полицейский офицер отдела по расследованию убийств, он был вызван в загородный клуб «Сан-Себастьян», где осмотрел тело убитого и машину.
— Вы осмотрели территорию, прилегающую к месту происшествия? — спросил Маршалл.
— Да, конечно.
— Вам удалось найти что-нибудь, имеющее, по вашему мнению, отношение к данному происшествию?
— Да, удалось.
— Пожалуйста, расскажите суду, что вам удалось обнаружить.
Сержант Голкомб бросил торжествующий взгляд на Перри Мейсона:
— В зарослях кустарника примерно в ста ярдах от того места, где была припаркована машина пострадавшего, и всего в нескольких ярдах от служебной дорожки, которая проходит ниже вокруг холма, я нашел спрятанную пишущую машинку.
— Пишущую машинку какого типа? — спросил Маршалл.
— Портативную пишущую машинку очень хорошего качества. Я бы сказал, что она очень небольшая, весит, должно быть, совсем немного, не больше двадцати пяти килограммов.
— Что вы еще можете сказать об этой пишущей машинке, сержант?
— На этой машинке печатали имя и фамилию обвиняемой и ее адрес в Сан-Франциско.
— Удалось ли вам обнаружить что-нибудь еще при осмотре машинки?
— Да, удалось.
— Что именно?
— Я обнаружил отпечаток измазанного в чернилах пальца на чехле, в котором находилась машинка.
— Это был кожаный чехол?
— Да, совершенно верно.
— Можно ли считать этот отпечаток случайным или чехлом пользовались постоянно, каждый раз закрывая машинку после работы?
— Возможно, что и нет.
— Это были черные чернила?
— Да.
— Как вы определили, что это чернила?
— Очень просто. Это были обычные чернила, которые используются для пропитки печатной ленты. Возможно, палец был испачкан при перемотке ленты.
— Эти чернила достаточно густые, чтобы получился хороший отпечаток?
— Отпечаток очень четкий, сэр.
— Вам удалось идентифицировать этот отпечаток?
— Да, сэр, совершенно определенно.
— И кому же принадлежит этот отпечаток?
— Отпечаток принадлежит обвиняемой, это отпечаток ее среднего пальца.
— Итак, сержант Голкомб, можно ли сделать вывод, что человек, работавший на пишущей машинке и закрывавший ее чехлом, — это одно и то же лицо?
— Да, сэр.
— Таким образом, если я вас правильно понял, после работы машинку закрывали чехлом, на котором вы обнаружили отпечаток пальца, идентичный тем, что лежат передо мной на столе?
— Совершенно верно.
— Во время осмотра места происшествия удалось ли вам обнаружить что-нибудь еще, сержант Голкомб?
— Да, сэр.
— Что же именно?
— Я обнаружил стреляную гильзу.
— Какую именно гильзу?
— От патрона двадцать второго калибра.
— Она у вас с собой?
— Да, сэр.
Сержант Голкомб вынул из кармана конверт и достал из него небольшую стеклянную бутылочку, в которой позвякивала гильза.
— Вы нашли ее неподалеку от места происшествия?
— Она валялась на расстоянии около двадцати футов, точнее, двадцати футов и двух дюймов от руля машины, в которой был обнаружен труп Мервина Селкирка.
— Как выглядело место происшествия?
— Ну, оно было довольно заросшим, трава и все такое.
В таких местах всегда делают кустарниковую ограду вокруг автомобильных стоянок. Гильза валялась в траве. На южной стороне стоянки, там, где склон холма, — естественные заросли кустарника.
— У меня все, — сказал Маршалл. — Вы можете приступить к допросу, мистер Мейсон.
На лице Мейсона появилась приветливая улыбка:
— Как вы думаете, сержант, как долго эта гильза пролежала в траве до того, как вы ее подняли?
— Если это гильза от роковой пули, то она никак не могла пролежать там больше двадцати часов.
— Если это гильза от роковой пули?
— Да.
То есть вы полагаете, что в ней была именно та пуля?
— Думаю, что да.
— Думаете или знаете?
— У нас есть основания предполагать.
— Так вы знаете?
— Нет.
— Можете ли вы с абсолютной точностью сказать, сколько времени эта гильза пролежала в траве до того, как вы ее нашли?
— Ну конечно же нет. Меня ведь там не было, когда был сделан выстрел. Я думаю…
— Могла она пролежать там два дня, как вы считаете, сержант?
— Думаю, что да.
