выражения лиц ни Фоссера, ни моё. В следующую секунду включился верхний свет, и из-за контейнеров появились люди с взведёнными бластерами. Вирек запаниковал, но с места не сдвинулся. Я решил, что с меня достаточно, и направился к выходу. Фоссер небрежно остановил меня, предупреждающе подняв руку. Затем он обратился к появившемуся Соркеру:
– Арестуй его тоже, – кивнув головой в мою сторону, сказал он, – Мэт хотел отпустить шпиона.
Соркер, не успев прийти в себя, растерянно посмотрел на меня, не зная, что и сказать.
– Давай, – подтолкнул его Фоссер, – дальше с ним разберутся на Рэдоне.
Соркер извиняюще посмотрел на меня и сам надел на меня наручники, которые, как я отметил про себя, были без силового поля. Аккуратно обхватив меня за локоть, он вывел меня на улицу, к челноку.
– Это – правда? – спросил он, когда мы уже подошли к кораблю, – Ты действительно хотел его отпустить?
Я апатично пожал плечами.
– Мало ли чего нам иногда хочется в своих мыслях, – уклончиво ответил я.
Весь обратный путь я провёл в тюремной камере. В этом можно было найти и свои плюсы – мне, по крайней мере, больше не пришлось лицезреть физиономию Фоссера, пока мы летели на Рэдон.
По прибытию, мне первым же делом пришлось побывать у Виктора. Я сидел в своём кресле, гадая, какое же решение он примет на этот раз. Казалось, не успел я отбыть первую повинность, как меня угораздило вляпаться в ещё большую неприятность.
Белвердан, наконец, бросил на меня беглый взгляд, на мгновение оторвавшись от компьютера.
– Ты ничего не хочешь сказать в своё оправдание? – безразличным тоном поинтересовался он.
– Обвинения Фоссера – это всего лишь его личные домыслы на тему дальнейшего хода событий, – с тем же безразличием ввернул я.
Виктор никак не отреагировал на сказанное мной. Похоже, для него и так всё было ясно, что бы я ни сказал. Мне казалось, что он ушёл в раздумья, не касающиеся данной темы. Я тоже молчал, не пытаясь добавить что-либо ещё.
Похоже, его сейчас занимало нечто куда более важное, нежели моя персона.
Спустя некоторое время он как бы очнулся и спросил:
– Ты хочешь сказать, что не стал бы его отпускать?
– Я не уверен, что сумел бы пойти на такой шаг, – неопределённо ответил я.
Тогда на складе, я так и не принял решение, и сейчас я не знал ответа на этот вопрос. Если бы не Фоссер, решился бы я дойти до конца?
Виктор едва заметно фыркнул, но ничего не сказал.
Снова повисла тишина, и я стал думать, что так мы не закончим даже до утра. Вдруг он неожиданно заговорил:
– Иногда ты наводишь меня на мысли, что ты позоришь всех рэдонцев, но в какие-то другие моменты ты совершаешь самоотверженные поступки, которые я не мог бы ожидать даже от других.
Его слова вызвали во мне бурю эмоций. Что он хотел этим сказать? Это был наезд, или мне действительно показался положительный оттенок в его словах?
Глубоко задумавшись, я нахмурил брови и уставился себе под ноги.
– Почему ты решил, что этот парень заслуживает того, чтобы его отпустили? – задал он конкретный вопрос, от которого невозможно было увильнуть.
– Я не думаю, что он понимал, во что ввязался, – не долго думая, признался я.
– Поэтому ему нужно предстать перед судом, чтобы он научился отвечать за свои поступки, – сурово заявил он.
– Но это сломает ему жизнь, – излишне эмоционально возразил я.
– Год тюрьмы не может так сильно что-то изменить. Думаю, ему это пойдёт только на пользу, – самоуверенно заявил он.
– Один год? – удивился я, – А разве шпионаж карается не куда более суровыми мерами?
Виктор немного замялся.
– Думаю, его случай будет рассматриваться не по всей строгости, – небрежно бросил он.
Мне на душе стало немного легче. Возможно, я слишком предвзято относился к этому делу и к тем, кто стоял за ним. Тут мне вспомнилось лицо Фоссера, когда он в первый раз увидел Вирека. Готов поспорить, что он настаивал на более тяжёлом наказании для горе-шпиона, но уточнять у Виктора я не стал.
– Я хотел бы получить от тебя гарантии, что ты больше не ыстанешь принимать подобные самовольные решения, не поставив об этом в известность, как минимум меня, как максимум, тех, с кем ты работаешь в конкретной ситуации.
Его слова привели меня в некоторое замешательство.
В них был какой-то скрытый смысл? Поставить в известность как минимум его?… Это значит, что на Каноте я должен был перепрыгнуть через голову Фоссера?… Вряд ли… Наверное, он имел в виду что-то другое. А каких гарантий он ждёт от меня?
– Я готов признать, что в данном случае опирался на не совсем верные сценарии развития сложившейся ситуации, и потому мог принять не самое правильное решение, – еле выдавил я из себя, – В следующий раз я постараюсь собрать больше данных, проконсультировавшись со специалистами.
Виктор выслушал сказанное с таким видом, как будто пропустил всё мимо своих ушей, но я был уверен, что он взвесил каждое моё слово. Думаю, от его внимания также не ускользнуло, что я собрался совещаться по озвученным острым вопросам не конкретно с ним или со своим непосредственным начальством, а с некоторыми абстрактными 'специалистами'. Однако он не стал настаивать на какой-либо другой формулировке моего обещания.
Выйдя от него, я всё не мог понять, какие выводы стоило делать. Осадок оставался положительный, поскольку, беседа была конструктивной, и я не ожидал, что всё так недурно закончится. С Фоссером невозможно было добиться поохожего взаимопонимания… Взаимопонимания? Неужели я применил это слово по отношению к Виктору? Однозначно, здесь что-то не так! Признак того, что стоит посмотреть на это немного с другой стороны!
После недолгих размышлений я пришёл к несколько иному выводу. Фоссер всегда действовал исключительно с согласия Виктора, и если в этой истории он сыграл роль кнута, значит, именно Виктору было угодно выставить его в таком свете. Сам он, похоже, решил попробовать себя в новом качестве пряника. Наша недавняя беседа вполне укладывалась в эту схему, а Фоссер на Каноте, наверное, потому и искал любой подходящий повод, чтобы в полной мере войти в свою роль. Ну что ж, в таком случае надолго ли у Виктора хватит терпения, чтобы не выходить за рамки своего нового образа?
Раздумывая над этим, я пошёл искать Брэнда. Честно признаться, я был рад увидеть его снова, после всех последних событий. К тому же перед этим мы расстались немного напряжённо. К моему облегчению, он вёл себя как обычно, не показывая признаков обиды или натянутости. Я решил затронуть прежнюю тему, из-за которой в прошлый раз у нас возникла небольшая недомолвка.
– Ты спрашивал Виктора про сардов?
– Да, – просто сказал он, но вид при этом у него стал задумчивый.
– И что, я был прав? – я не мог подавить в себе желание получить подтверждение слов Дрэмора.
– Да, – нехотя, ответил он, – Вообще-то он сказал, что это не та тема, которая должна сейчас нас волновать.
Похоже именно на то, что я и ожидал услышать. Спустя секунду Брэнд прервал мои размышления.
– Но он был удивлён, услышав от меня что-либо о сардах, – криво косясь на меня, добавил он.
– И что ты ему сказал об источнике информации? – затаив дыхание, поинтересовался я.
– Я сказал, что услышал об этом краем уха не-помню-где, – ответил он, провокационно глядя на меня.
– Краем уха? – неодобрительно хмыкнул я.
– Да, он тоже так отреагировал.
Я поймал на себе его пронзительный взгляд.
– То есть? – переспросил я.
– Недоверчиво, – уточнил он, – Думаю, он мне не поверил.
