— Другие я вчера убрала.
Помещения в конструкторском отделе убирали по вечерам, после работы, и всегда в присутствии дежурного инженера. После уборки он передавал секретные ключи дежурному по сектору.
— Ты вчера до которого часа работала?
— До девяти. А инженер еще позже остался.
Христов насторожился. Он знал, что в правлении сектора разрешается оставаться после рабочего времени только в исключительных случаях, с разрешения начальника сектора. Об этом разрешении уведомляли дежурного и начальника внутренней охраны.
— А что, часто тебе случается откладывать уборку на утро? — спросил Христов совсем безразличным тоном.
— Нет, не часто. Инженеры уходят вовремя. Бывает, остаются, но вместе. Только инженер Трендов и инженер Борисов оставались одни.
— Часто?
— Нет. Всего два-три раза.
— Я потом отопру. Убери сперва внизу, в канцеляриях.
Через несколько минут Христов был в кабинете инженера Борисова.
Кабинет имел такой же вид, как и все кабинеты на заводе. Письменный стол, чертежный стол, книжный шкаф, платяной шкаф, большой несгораемый шкаф, в одном углу цветы — полукругом три этажерки для вазонов.
Христов окинул быстрым взглядом комнату. На столах все прибрано. Несгораемый шкаф запечатан сургучными печатями. В углу стоит большой сверток в оберточной бумаге.
Христов подошел и приподнял тяжелый сверток. Он положил его на стол, развернул. Под оберткой было десятка два толстых листов с чертежами.
Христов развернул первый лист и заметил в нем несколько дырочек. Очевидно, лист прикрепляли кнопками к чертежному столу. Его внимание привлекло странное расположение дырочек: следы кнопок имелись только по одной длинной и по одной короткой стороне листа, по двум другим сторонам дырочек не было.
— Что за черт! — пробормотал Христов.
На втором листе тоже имелись следы кнопок. Но тут они были иначе расположены: три на одной короткой стороне и по одной на двух длинных сторонах.
Он быстро просмотрел все листы. На пятнадцати из них видны были проколы.
Христов остановился посреди комнаты, задумавшись. «Куда их прикрепляли?» — прошептал он.
Очевидно, не на чертежный стол: об этом свидетельствовало несимметричное расположение дырочек.
Он посмотрел на широкое пятистворчатое окно.
«Вот куда!» — мелькнуло у него в уме. Он подошел к окну.
На рамах всех створок были заметны следы кнопок.
Он взял один из листов и приложил его к раме крайней левой створки окна. Ширина продырявленной части листа совпала с шириной рамы. Без особых усилий он нашел, по дырочкам на листе и на раме, точное место, к которому прикрепляли чертеж.
Христов снова отошел к середине комнаты. Мысль его напряженно работала, сердце сильно билось. В этих дырочках от кнопок на чертежах и на оконных рамах он видел следы, которые ясно говорили…
Башенные часы у заводских ворот пробили один раз.
Половина восьмого!
Бригадир уборщиков аккуратно свернул листы, снова завернул сверток в оберточную бумагу, перевязал и поставил на прежнее место, возле несгораемого шкафа. Потом попробовал открыть платяной шкаф и ящики письменного стола. Все было заперто.
«В следующий раз», — решил он и вышел в коридор.
Тетя Катя, покрасневшая, с засученными рукавами, показалась на лестнице.
— Я быстро, через десять минут кончу уборку. Инженер — человек чистый.
— Кто? — спросил Христов.
— Инженер Борисов. У него всегда все прибрано.
— С каких пор он работает в отделе?
— С прошлого года. Приехал из Пловдива. Работящий, способный человек.
— Женат?
— Нет.
— Видно, его заваливают работой.
— Да, работает много. Но не любит другим помогать. Не то, что Трендов.
— Трендов как будто не очень старается?
— Ка-ак? А кто на заводе трудится больше него? Сам работает, да еще и другим помогает.
— Помогает? Кому он помогает?
— И Ангелову, и Маджарову, и…
— Какому Ангелову?
— Токарю, тому, что получил премию.
— Они с ним приятели?
— Да, близкие друзья.
— Этот Ангелов, он ведь работал по рационализации вместе с Николовым?
— Ты о каком Николове? Что с седыми усами?
— Да, тот самый.
— Да откуда ты взял, что они друзья? Ангелов и Николов терпеть не могут друг друга. Еще в первые дни, когда Ангелов пришел на завод, они поссорились.
Христов посмотрел в окно. Напротив, за оградой сектора, виден был хозяйственный отдел завода. Оттуда, наверное, прекрасно можно было наблюдать за кабинетами конструкторского отдела.
— А это что такое? — раздался удивленный голос тети Кати.
— Что именно? — обернулся Христов.
Уборщица подала ему крошечную катушку — 5—6 миллиметров в диаметре и почти такой же длины.
— Гм, катушка. Где ты ее нашла?
— В пепельнице, когда ее чистила.
Христов тщательно разглядел катушку.
— Должно быть, выпала из какого-нибудь инструмента. Оставь ее на чернильнице.
Тетя Катя закончила уборку и вышла. Христов, заперев комнату, поднялся на четвертый этаж. Вскоре его вызвали к дежурному. Он сразу понял, зачем его зовут: он не вернул ключ от кабинета Борисова. Быстро спустился и пошел по коридору второго этажа.
В конце коридора, у окна, стояли Трендов и Борисов.
Инженер Трендов был низеньким человеком с маленьким личиком и спокойным, добродушным взглядом, который, казалось, спрашивал: «Чем я могу быть вам полезен?»
Рядом с ним стоял инженер Борисов, высокий, крупный, с резкими чертами лица. Тонкий нос с горбинкой был немного искривлен, взгляд холодный.
Он крикнул Христову:
— Ключ от моего кабинета у тебя?
— Да, у меня, товарищ инженер.
— Отопри, пожалуйста!
Христов щелкнул ключом. Вслед за обоими инженерами вошел в кабинет и Христов.
— Я должен сообщить дежурному, — сказал он, — что вернул вам ключ.
— Я сам ему скажу сейчас, — возразил Борисов.
Христов хотел выйти, но инженер Трендов остановил его.
— Помоги-ка нам!
Борисов проверил печати на несгораемом шкафу. Все было в порядке. Он вытащил из кармана связку
