Записки уцелевшего (Воспоминания о детстве)

У Московского купечества дедушка пользовался большою популярностью и уважением. В 1897 г. дедушка почти единогласно был избран Московским Городским головой [В постсоветское время это соответствует должности председателя Московской городской Думы.]. Узнав об этом, великий князь Сергей Александрович якобы воскликнул: «Этого еще только не доставало!»

Вот, когда во всю ширь развернулась деятельность дедушки во славу Москвы! Восемь лет он являлся наиболее известным в России городским головой. Наверное, это было самое счастливое время в его жизни. При нем в Москве вместо конок был пущен трамвай, построен Рублевский водопровод, причем он сам выбрал площадку для насосной станции близ села Рублева и место для отстойников на Воробьевых горах. Была значительно расширена канализационная сеть, на Лубянской площади построена станция канализации, существовавшая до 1930-х гг., и устроены Люблинские поля орошения. Он умел уговаривать московских богатых купцов жертвовать крупные суммы на богадельни, приюты, при нем были построены основные корпуса клиник — на Девичьем поле и при Солдатенковской (теперь Боткинской) больнице, был построен Политехнический музей, замощено много московских улиц, организована существующая и поныне нумерация домов. И уж не помню — где только дедушка ни приложил свою руку! Но ни в одном теперешнем труде по истории Москвы не упоминается его имя [В эпоху гласности это упущение исправлено: на юбилейных торжествах 1997 г. по поводу 850-летия Москвы заслуги Владимира Михайловича неоднократно отмечались; на специально изготовленном декоративном блюде «Устроители Москвы» В.М.Голицын изображен рядом с Ю. М. Лужковым. См. о нем также в кн.: «Московская власть: городские головы. 1782-1997». М., 1997. С.135-138.].

Он очень гордился тем, что уговорил Третьякова передать свою галерею городу Москве. Членом ее Попечительского совета он состоял до самой революции. Третьяков завещал посещение галереи бесплатным, а на ее содержание выделил определенный капитал. А с тридцатых годов билеты стали продавать. И дедушка сетовал, что завещание близкого к нему человека было нарушено.

Он и метро задумал строить в Москве. Начались переговоры с английскими капиталистами. Были проведены изыскания как раз по тем двум трассам, по которым много лет спустя была построена первая очередь метро. Одна линия шла от Крымской площади по Остоженке, Волхонке, Моховой на Театральную, Лубянскую площади и по Мясницкой до Каланчевской площади. А другая — от Смоленской площади, по Арбату, Воздвиженке и на соединение в Охотном ряду. Данные этих изысканий позднее очень пригодились.

Но тогда, в 1902 г., метрополитен оказался не по средствам городу Москве, и работы начаты не были [Идея строительства метро в Москве была выдвинута не В. М. Голицыным. По воспоминаниям его сына В. В. Голицына дело обстояло следующим образом: «Когда отец был Городским Головой, он получил однажды приглашение к генерал-губернатору на заседание. Там разбирался проект инженера Балинского, приехавшего из-за границы, постройки в Москве метро. Спросили мнение Городского Головы. Отец сказал, что может высказаться лишь после того, как городские специалисты подробно рассмотрят юридические, технические и финансовые условия договора. А условия оказались такими: предприниматель предлагал построить сеть метро в течение пяти лет. Для покрытия своих затрат он будет пользоваться по окончании застройки доходами от метро в течение ряда лет, а немедленно — с первого же дня — к нему переходит доход от трамвая. Если за пять лет он не построит метро, то все, им построенное, остается в пользу города безвозмездно… Ознакомившись с условиями, мой отец и другие городские деятели поняли, что приезжий аферист с первого дня, не затратив ни гроша, заберет очень доходный трамвай, пять лет будет с него получать доход, для отвода глаз в нескольких местах в городе будет ковырять землю — «строить метро», а через пять лет скажет, что у него ничего не вышло, и уедет к себе за границу, положив в карман доход от трамвая. Конечно, городские деятели сделали все, от них зависящее, чтобы эта афера провалилась» (архив В. А. Голицына).].

В связи с этой неудачей дедушка рассказывал такой анекдот.

В Москву на Главный почтамт поступил пакет из Англии с адресом на английском языке. Прочитав слово, напоминающее задуманное строительство, почтовые чиновники переслали пакет в Московскую Городскую Управу, там его вскрыли и, к своему ужасу, убедились, что это послание от архиепископа Кентерберийского митрополиту Макарию. Перепутали метрополитен с митрополитом! Скандал мог разразиться небывалый. Дедушке пришлось ехать ко владыке извиняться и вручить ему распечатанный пакет.

И на третье четырехлетие дедушка был избран почти единогласно. Но наступил бурный 1905 г. Был убит на улицах Москвы революционер Бауман. Многотысячная толпа с красными флагами понесла гроб с телом через центр, мимо здания Городской Управы (теперь музей Ленина). Дедушка со всем штатом вышел на крыльцо. Все стояли с непокрытыми головами. Это было сочтено за сочувствие революции, за демонстрацию. Дедушке грозило отстранение от должности, но он опередил события и послал царю телеграмму, в которой говорилось, что он не может оставаться городским головой в городе, где «совершаются казни без суда». Подобная же телеграмма, при сходных обстоятельствах, была послана нашим родственником, Тульским губернатором Михаилом Михайловичем Осоргиным. В 1925 г. вышел сборник «Материалы и документы о революции 1905 года». Там были опубликованы обе телеграммы под глупейшим заголовком: «Они струсили».

Отцы города и все городские служащие проводили дедушку с огорчением. В свое время он ввел звание «Почетный гражданин города Москвы» (не путать со званием «Почетный гражданин»). Первым получил это звание Третьяков, вторым при отставке получил дедушка, третьим — английский посол сэр Бьюкенен, когда он, после объявления Англией войны Германии на стороне России и Франции, приехал в 1914 г. в Москву. Позднее это сверхпочетное звание никому не присуждалось.

Отцы города заказали Серову дедушкин портрет, который до самой революции висел в Управе, потом его перенесли в соседнее здание Исторического музея. В семье этот портрет не любили, считали, что Серов никак не отразил дедушкин характер, изобразил его эдаким безразличным ко всему снобом, хотя прекрасно был осведомлен о его деятельности.

Продолжая жить в Москве, дедушка не оставил своих забот о благе города, он участвовал в нескольких благотворительных обществах, еще больше сблизился с Малым театром. Он даже основал особую партию, которая называлась «Мирное обновление», о чем я сам читал язвительную заметку в старых газетах, что «в Москве основана новая партия, почетным и единственным членом которой является небезызвестный князь В.М.Голицын». В своих воспоминаниях С.Ю.Витте ворчал, что в Москве «мутят воду» представители аристократических фамилий — князь Голицын и князь Трубецкой.

Дедушка любил Москву и любил Россию. Как человек несомненно большого государственного ума, он не мог не видеть, как по наклонной плоскости катится царская власть; через близких ему лиц он хорошо знал, какие ничтожества окружают безвольного царя, знал какую силу забирает проклятие России — Распутин, предвидел — куда приведет бессмысленная политика царских министров и как истинный патриот глубоко страдал, чувствуя свое бессилие изменить строй...

4