Птичьи права

Где-то бегал, где-то рыскал,
Где-то вспугивал утят…
Лягушата, словно брызги,
Из-под ног его летят.

В вечереющем лимане
Отразился лунный ноль,
Растворяется в тумане
Цапля, острая, как боль.

И, на месте оставаясь,
Белый верх и темный низ
Заживо размежевались,
Намертво переплелись.

«Проносятся без остановки…»

Проносятся без остановки,
Теряя эхо, поезда.
Глухая станция Обновки
Стоит, как полая вода.

Помечена двумя огнями,
Она таит порядок свой,
Вдрызг занесенная дождями
И ослепленная листвой.

Там кассы темное окошко,
Корзина, чемодан и тюк,
Старушка там на курьих ножках
И в макинтоше крупный тюрк.

Сквозь капли на холодных ветках
Видны железные пути…
Дрожат окраины под ветром,
И ни проехать, ни пройти.

«На что мне этот город, где…»

На что мне этот город, где
Ни спрятаться, ни заблудиться,
Где на холодных стеклах лица
Дрожат, как блики на воде.

Но в парке соловей поет
По вечерам. Напропалую
Бубнит, хихикает, целует
И временами залпом пьет.

И, удивительный такой,
Поет, затасканный, избитый,
Слезами жгучими политый,
Как роза, ирис и левкой.

Сжимает ветку в кулаке
Над гулким зданьем туалета,
Где лампочка дневного света
Трещит на белом потолке.

«В один прекрасный полдень золотой…»

В один прекрасный полдень золотой
Кромешный мрак сменился темнотой.
Приметы проступают понемногу.
Прозрачна форма, светоносна суть,
Напорешься на сук — не обессудь,
Улыбку различишь — и слава Богу.