Птичьи права

Летает и поет.

Присядет на твою ладонь,
И взмоет, укусив,
В бордовое вплетая
До Ликующее Си.

Лети подальше от скорбей,
Сквозь яблони в цвету,
Покуда грузный воробей
Не склюнет на лету.

«Посмотри окрест ли, наверх…»

Памяти А. Тихомирова

Посмотри окрест ли, наверх, —
В божьем мире ни души.
Только щелкают в канавах
Ледяные камыши.

Только волки-кривотолки
Прячут желтые глаза.
В новогодней темной елке
Изумруд да бирюза.

Затолкал в печурку плаху,
И под шум внезапных крыл
Справил новую рубаху,
И калитку приоткрыл…

«В какой-то усадьбе-музее…»

В какой-то усадьбе-музее,
Где мы побывали когда-то,
Портреты картинно висели,
Лампадками теплились даты.

Смешались эпохи и стили,
Стекло помутнело в пыли,
И музы с плафонов спустились,
И в подпол мышами ушли.

Откуда же знает старуха
Вся в пепле портретных жемчужин,
Что дом ее все же не рухнул,
И даже кому-нибудь нужен?

Откуда же столько суровой
Уверенности в победе
В глазах у того молодого
Военного в темном портрете?..

Балкон мезонина дощатый,
Грибами пропахли перила,
Кружила ворона, и чья-то
Забытая память парила.

«Крепко сидят журавлиные клинья…»

Я. Гольцману

Крепко сидят журавлиные клинья
В памяти. Все сначала —
Пятнышко света на горькой калине,
Черные доски причала.

Как, наглотавшись дождя или шквала,
Пели. Не сразу, но пелось.
И вертикально над нами вставало