может быть, ты знаешь наш истинный возраст?
— Нет.
— Нам всем уже под девяносто. Но ведь этого не видно, скажи, сынок.
Я понял, что это было предметом гордости Жоржетты. Ей были нужны дешевые комплименты для самоутверждения. Поэтому я кивнул в знак согласия и добавил:
— Девяносто лет ни одной из вас бы не дал.
— Ну, а сколько бы лет ты нам дал?
«Только бы не ошибиться», — подумал я про себя. Этот ответ мог иметь фатальные последствия, ведь Жоржетта ожидала комплимента.
— Ну… — проклятье, времени совсем не осталось, — ну, мне кажется…
— Говори же.
— Ну, лет пятьдесят-шестьдесят.
Попал ли я в точку? Довольна ли она моим ответом?
— Прекрасно, сынок, прекрасно. Я вижу, что передо мной знаток женщин. Да, это как раз тот возраст, в котором мы остановились. Мы познакомились с дьяволом, когда достигли этого возраста. Разве это не прекрасно?
— Конечно. — Я откашлялся. — Для вас это здорово. Поздравляю. Но как же Рита?
— Она залог того, что все будет продолжаться по-прежнему. Все время должна возникать новая масса, которая хранит в себе силу и передает ее нам.
— Передает от Риты?
— Мы выбрали ее.
— Она вам ничего не сделала. Я хотел бы видеть ее. Понимаешь ли ты это, Жоржетта?
Бывшая шансонетка кивнула, откинула капюшон и прислонилась к стене.
— Да, я это хорошо понимаю, даже очень хорошо. Я не хочу тебя торопить. Мне нравится любовь, я тоже любила. Но ничего поделать нельзя. Нам приходится думать о себе.
— Я тоже попаду в часы?
— Не думаю. Тебя мы убьем так. Свежесть мы получаем большей частью от женщин, молодых женщин. Мужчины нам не так подходят. Уже многие попались в нашу ловушку. Ты не можешь себе представить, как много молодых людей отправляется в путешествие по Бретани. Потом они неожиданно исчезают. Просто так. Понимаешь? Они просто не возвращаются. Конечно их разыскивают, к нам уже и полиция приходила. Нам уже задавали вопросы, на которые мы, впрочем, не дали никакого ответа. Но кто подумает при виде четырех симпатичных дам о пакте с дьяволом?
— Вы правы, — я притворно улыбнулся. — Но вот еще один вопрос. Кто из вас собирается меня убить?
— Это не важно. Флора, Клара, Эрика или я. Какую это играет роль. Важно, чтобы ты нам больше не мешал. Это бы с удовольствием сделала Эрика. Правда, она считает себя роковой женщиной и не прочь до того заполучить тебя в постель, но это ей не удастся. Ты попался мне.
На самом деле — она попалась мне! Я пошел на риск, потому что надеялся, что уже достаточно отвлек ее, Я молниеносно ударил рукой снизу вверх по револьверу, а мой второй удар опрокинул ее на пол. Одновременно я схватил руку, державшую оружие, и вывернул ее.
Жоржетта застонала. Она не была зомби, потому что почувствовала боль. Разжав кулак, она расслабила пальцы, и кольт упал на пол. Я отпихнул его ногой в сторону и с силой толкнул женщину. Она отлетела на кровать, и ее подбросило вверх. Затем она обмякла в моих руках, как пустой мешок.
Ее большие глаза уставились на меня, из открытого рта высунулся дрожащий язык. Ее парик сполз набок, что придавало Жоржетте очень комичный вид, и я с трудом удержался от смеха.
— Ну, так, старушка, теперь поговорим напрямую. Как мне попасть к Рите?
Ее рот зашевелился, но ответа она видимо давать не хотела.
— Я не буду долго ждать, — прошептал я и сжал ткань под ее подбородком.
— По лестнице…
— По обычной?
— Нет, по узкой.
— Ты мне ее покажешь, Жоржетта.
Я рывком поднял ее с кровати. Она безвольно повисла на моих руках. Я подтащил ее туда, где лежали оба револьвера, и положил оружие в карман.
— Если хоть пикнешь, Жоржетта, тебе конец, — с угрозой прошептал я ей в ухо.
— Да… Хорошо…
Мы вышли из комнаты. В коридоре я огляделся. Он был пуст. Здесь бояться нечего. Ни одной из трех остальных баб поблизости не было. — Куда?
— Направо.
— О’кей.
Я подтолкнул ее вперед, заломив руку назад. При каждом неосторожном движении она бы сразу почувствовала боль. Жоржетта это понимала и не делала ничего, что могло бы вызвать у меня подозрение, послушно ковыляя впереди меня. Скоро мы были в конце коридора. Маленькую узкую дверцу я заметил лишь тогда, когда оказался прямо перед ней. Она была наполовину меньше обычной двери.
— Это то, что нам нужно?
— Да.
— Тогда вперед, Жоржетта.
Она больше не произнесла ни звука, проткнула свободную руку и положила ее на ручку двери. Та оказалась незапертой и открылась без усилия.
Я заглянул в темное пространство за дверью и увидел ступени какой-то лестницы.
— Куда она ведет?
— В конце ее еще одна дверь. Ты ее открой. За ней находится место смерти.
— Иди вперед, я посмотрю.
— Да-да…
Она взгромоздилась на первую ступеньку. Нарочно ли она спотыкалась или ей действительно не хватало сил, я не знал. В любом случае взбираться вверх ей было явно тяжело. На лестнице было очень душно, воздух был затхлым. Я вспомнил, что из подвала видел всех четырех женщин и на всякий случай приготовился к тому, что кто-нибудь из них попадется нам навстречу.
Однако этого не произошло. Мы дошли до конца лестницы без приключений. Когда я спросил ее, почему так, она сказала запыхавшись:
— Это не единственная лестница, есть еще три, которые заканчиваются тоже дверями. Они… Они все идут вокруг дома.
— Вот как! А где же я найду твоих милых подружек, Жоржетта?
— Не знаю. Может быть, они смотрят на то, как девушка медленно умирает. Это же возможно!
— Конечно, возможно.
Эта темнота мне не понравилась. Поэтому я достал свой фонарик и огляделся вокруг. Слева от нас находилась наружная стена какого-то помещения.
Наконец мы добрались до двери. Она была узкая и темная. Луч моего фонарика скользнул по ней, как луч кометы.
Мы были у цели. Теперь надо было решать, что делать с женщиной. Я притянул ее к себе, развернул и затем нанес точный удар. Для Жоржетты хватило легкого прикосновения ребром ладони, и она немедленно отправилась в царство снов.
Выражение глаз за стеклами очков изменилось, они закатились и остекленели, а потом совсем скрылись под веками. С этим было покончено. Она упала у моих ног. Я слегка отодвинул ее в сторону, потому что собирался открыть дверь. Теперь важно было узнать, лгала ли она мне или говорила правду.
Дверь открывалась в мою сторону. Я потянул ее на себя. За ней было пусто. Пусто!
Никаких следов трех других женщин, никаких следов Риты Уилсон. Я стоял один, и какое-то предчувствие не позволяло мне идти дальше. У меня дрожали колени. Три другие двери я видел, как в
