Под знаком Льва

Я видел его и в полдень и в полночь,
а главное — в сумерках:
блеклые звезды, намеки мелодий,
невнятные запахи грядущей сонаты страсти.

Марсовый матрос, рыщущий жадным взором
по руну безразличных волн,
я заставал его и в полдень,
я настигал его и в полночь,
затаившись в засаде и карауля
потусторонние голоса и голоса ближних,
которые ласкали его слух,
которые отзывались в его душе
пронзительной болью.

Так что же: море — всего лишь символ?
А океан — легенда?
Эмблема сельвы, поросшей ускользающими
тенями, восхитительный хаос, мифический лес,
по которому бродят
неприкаянные нимфы, недоступные дриады?[95]

Море — всего лишь миф? Море в зеркале,
отраженное жадным зрачком,
выпитое глазами, осушенное слухом,
проглоченное единым вздохом,
в который вместился весь запах соли и йода,
море, обитель сирен-колдуний,
море Калипсо[96] и море Цирцеи, [97]
безотчетное очарованье моря —
все это миф? Легенда? Просто символ?

В зеркале я увидел море, глухое море,
немое море.
Я видел его в полночь
(и в полдень) и в сумерках:
гладенькое море картинок, виньеток,
фуга на струнах мачт
с убранными парусами,
на беспомощно застывших кораблях,
похожих на скелеты пирамид,
посреди голубой пустыни штиля.

Сонет

Да, я поэт, коль быть поэтом :— это
уйти в себя. Спуститься в гулкий грот.
Впитать глазами блеск глубинных вод,
мелодию корундового света.

Душа нальется тяжестью обета,
свинец тоски ударит сердце влет,
и боль морозной сталью полоснет
по кадыку влюбленного поэта.

Да, я поэт, коль следовать приметам:
взор отрешен, но вездесущ при этом,
а мой напев настоян на беде.

Молчит струна… Я гневно брови хмурю.
Со мной в погоне за певучей бурей
лишь призрак слова на моей ладье!

Песенка ('Меланхоличный ливень мой личный...')

Меланхоличный ливень мой личный
льется за окнами, если не в сердце.
Ливень Рамона? Дождик Верлена?[98]
Где моя песня? В солнечном скерцо!

Льется за окнами меланхолично
влага по крышам и по долинам.
Льет символично и поэтично
прозой дождливой, ливневым сплином.

Век бы не видеть ливневый профиль!