Алекс покивал. Телефон продолжал звонить. Я торопливо скинула туфли — не столько из солидарности, сколько из соображений своего роста, — и прошла в кухню.
— Слушаю, — сказала я.
— Это Алекс Дюваль, — раздалось из трубки и из прихожей. — Мне очень неудобно, мадам…
— Мадемуазель, мсье Дюваль, — едва сдерживая смех и как можно серьезнее, ответила я. — Мадемуазель Беатрис Тиба.
— Простите, мадемуазель. Мадемуазель Тиба… — В прихожей послышались шаги. — Так это вы? — Изумленный Алекс заглянул в кухню; кот все еще сидел на его плече; телефон по-прежнему дублировал его голос. — Вы сметчик?
— Сметчик, — сообщила я в трубку и кивнула.
— Правда?
— Правда, чистая правда, и ничего, кроме правды! — Я громко фыркнула и расхохоталась в голос.
Алекс тоже захохотал, замотал головой — вероятно, от удвоенной телефоном громкости нашего смеха — и выдернул из уха звуковое устройство. Кот возмущенно сиганул с его плеча, вздыбил шерсть на хребте и, распушив хвост, превратился в миниатюрного полосатого дракончика.
А мы с Алексом смеялись. Мы просто заходились от смеха!
— Мне же сметчик, во… — Он провел ребром ладони по своей шее. — Во, до зарезу нужен! Что ж ты сразу-то не сказала?
— А ты спросил?
— У тебя спроси! Техника безопасности! Права личности!
— Да у тебя во всем полный бардак! Представляю твою бухгалтерию!
— Вот и поможешь мне навести порядок.
— Ты в себе? Я не бухгалтер, я сметчик!
— Какая разница? Арифметику знаешь.
Я открыла рот, но ответить не смогла: до меня вдруг дошло, что мы запросто обращаемся друг к другу на «ты»!
— Ты же видишь, Беа, как мне нелегко. Ни на кого положиться невозможно. Один Ролан, да и тот, а…
Он махнул рукой и тяжело опустился на кухонное креслице, сочувственно скрипнувшее всеми своими ротанговыми плетенками. Кот тут же вскочил ему на колени, как только и ждал этого момента.
— Возьми другого диспетчера, более толкового. Будешь? — Я вытащила кастрюльку из холодильника и продемонстрировала Алексу ее содержимое.
— Буду, я все буду. — Он даже не заглянул под крышку. — Ты пойми, Ролан — мой брат. Он честный, сантима не сворует. Но Ролан маленький, боится решать сам. — Алекс старательно чесал кота за ухом. — Девятнадцать. Совсем мальчишка.
— Научится со временем, — сказала я.
— Я тоже надеюсь. — Алекс вздохнул.
— Ты вздыхаешь совсем как моя сестра.
— Тем более ты меня поймешь, раз у тебя есть сестра.
— Она старшая.
«Болеро» Равеля.
— А, старшая… — Он устало провел рукой по лицу и поднес к уху миниатюрный наушник. — Что еще? Все, Ролан, на сегодня достаточно. Все, конец рабочего дня! Не хватало мне еще проблем с профсоюзом… Завтра, Ролан, все завтра… Может, уже согрелось? Хорошо пахнет.
— Это карри. Только у меня нет хлеба.
— Я же говорил, что надо заказать пиццу. Дай ложку.
Кот повел носом, перегруппировался на коленях Алекса, панибратски заглядывая в его тарелку.
— Может, вилку? Уйди, Геркулес, как тебе не стыдно.
— Все равно. Он любит это есть?
— Вряд ли. — Я извлекла из холодильника недоеденные котом консервы и переложила в его миску. Геркулес все понял как надо и обошелся без специального приглашения.
— Как это называется? Вкусно. А ты? Ты бы тоже поела.
— Я… Никак не называется.
В дверь настойчиво позвонили. Я вздрогнула.
— Я не вовремя? Ты кого-то ждешь?
— Ешь, не волнуйся. Наверняка квартирная хозяйка. — Я пошла открывать. — Иначе бы сначала был домофон.
— Добрый день, мадемуазель Тиба, — сказала квартирная хозяйка. — Вернее вечер.
— Добрый, мадам Экри. Как поживаете?
— Ну-ну. — Она прошествовала в кухню. Как и мой кот, в приглашениях маленькая гордая мадам Экри не нуждалась.
— Добрый вечер, мадам, — с полным ртом произнес Алекс, смущенно привставая с кресла.
— Ну-ну, — повторила мадам Экри, смерив его взглядом, и повернулась ко мне.
— Это Алекс Дюваль, мадам Экри. Может быть, господа, мы все переберемся в гостиную, чтобы поговорить о делах?
Перед уходом из дому я спрятала в «тайник» основную часть денег Гастона. «Тайником» служила морозилка холодильника, естественно, при них лезть туда за деньгами мне было неловко.
— Мадемуазель Тиба, ваш костюм…
Зазвонил телефон.
— Извините. — Я сняла трубку. — Алло.
— Добрый день, — сказал глуховатый мужской голос. — Я звоню по объявлению.
— По объявлению?
Мадам Экри уставилась на меня.
— Скажи, что ты уже нашла работу, — сказал Алекс.
— …как, впрочем, и ваш костюм, мсье как-вас-там, — презрительно продолжила квартирная хозяйка точно с той запятой, на которой остановилась, — требуют химчистки. Надеюсь, вы догадаетесь переодеться, прежде чем садиться на мою мягкую мебель?
— Вы не давали объявления? — откровенно расстроился телефонный голос.
— Нет, в смысле, да. Извините, я сейчас занята. — Я прикрыла трубку рукой и заверила: — Обязательно, мадам Экри. — И вдруг, как со стороны, увидела себя в перемазанных краской брюках с разводами белой пыли. Брюки Алекса также хранили на себе следы его многочисленных объектов.
— Вы решили свою проблему? Я опоздал? — Голос на том конце провода погрустнел окончательно.
— Полагаю также, мадемуазель Тиба, что вы догадались и о цели моего визита. — Мадам Экри откровенно игнорировала, как мое предложение передислоцироваться, так и тот факт, что я разговариваю по телефону. — Мадемуазель Тиба, я надеюсь, что сегодня вы выплатите мне всю вашу задолженность сполна, в противном случае вам придется немедленно освобо…
— Сколько? — перебил ее Алекс, вытирая руки об себя.
— …дить занимаемые вами апарта…
— Алло. — Обладатель грустного голоса подул в трубку. — Вы меня слышите? Не молчите! Пожалуйста!
— Одну минуту, мсье. Мадам Экри, действительно, не могли бы мы все перебраться в гостиную?
— Я прав? Жаль… Всего доброго.
— Сколько, мадам? — Алекс уже извлек чековую книжку. — Пишет? — Он потянулся к моей лежавшей на столе шариковой авторучке. — Заканчивай болтать, Беа.
— …менты, мадемуазель Тиба!
— Всего доброго, мсье…
— Подождите! У вас такой приятный голос!
