— Не понимаю. — Мизинец Дианы соскользнул с траурного фолианта на том с более веселым корешком, напоминающим заношенное портмоне. — Объясни толком.
— Видишь ли, милая, в рецепте имелся очень непростой нюанс…
— Хватит интриговать!
— Юноша должен был добровольно, находясь в здравом уме и твердой памяти, согласиться на принесение себя в жертву.
— А Ральф? — Мизинец застыл на облупившейся позолоте готических букв. — Не согласился?
— Вот именно.
— Ну и правильно сделал.
Мизинец продолжил движение по собранию раритетов.
— Я бы тоже не согласилась.
— Нет, милая, в этом вопросе позволь тебе поперечить.
— Сколько угодно.
— Влюбленный должен идти на любые жертвы ради объекта вожделения.
Томас, ее Томас вынул из старинного громоздкого секретера нож для разрезания страниц.
— На любые.
Нож вернулся на место дислокации.
— А этот Ральф испугался священной участи и попытался глупо бежать.
— Его поймали?
— Нет, он вульгарно бросился с донжона вниз.
— Бедный мальчик.
— Зря ты его, милая, жалеешь. Глупо расстался с жизнью.
Томас, ее Томас повертел в руках гусиное перо, выполненное из золота высшей пробы.
— А мог бы послужить…
— Ингредиентом для эликсира!
Томас, ее Томас, похоже, всецело принимал сторону кровожадной баронессы.
Диана виновато тронула своего впечатлительного супруга за локоть.
— Дорогой, насчет вечной молодости — все это выдумки!
— Возможно, милая, возможно.
Золотое перо легло на секретер.
— А я бы пошел на смерть ради любви совершенно добровольно.
— Не сомневаюсь! — Диана напрягла голос. — Думаю, эликсир у баронессы все равно бы не сработал.
— Возможно.
Томас постепенно успокоился.
— Но опыт не удалось провести.
— Старушенция обломалась?
— Да.
Диана торжествующе хихикнула. Но тут же нахмурилась:
— Но зачем было превращать Ральфа в призрака, не знающего покоя? Не лучше ли было от него бесследно избавиться?
— Знаешь, милая, самое забавное, что Ульрика фон Кнаппе, как и ты, верила в привидения. Обрати внимание: в этой библиотеке каждая вторая книга посвящена вызову призраков. Баронесса увлекалась не только алхимическими опытами, но еще и спиритизмом.
— Интересно, и кого эта самая Ульрика вызывала чаще всего?
— Конечно же предателя Ральфа.
— Зачем?
— Наверное, хотела до конца выяснить, почему он все-таки не пожелал продлить ее годы.
— А может, сумасшедшую баронессу мучила совесть? — Диана перестала исследовать мизинцем книги, годившиеся только для интерьера. — За безвинно погубленного.
— Вряд ли. Скорей всего, Ульрика фон Кнаппе хотела выяснить у трусливо сбежавшей тени мотивы отступления, чтобы в следующий раз не сплоховать.
В голосе Томаса, ее Томаса возникли обертоны, свойственные человеку, не терпящему возражений.
— Но больше в баронессу никто не влюблялся.
— Смерть избавила землю от самого мерзкого создания!
— Поиск способа продлить жизнь не поддается обыкновенной этике.
— Хорошо, что таких уродов в истории были единицы.
— Ошибаешься, милая.
Супруг широким жестом обвел многочисленные портреты на стене.
— Вот все эти выдающиеся личности пытались спорить со смертью. Например, эта симпатичная особа, известная больше как «Кровавая графиня», ради лишнего прожитого дня умертвила ни много ни мало — две сотни девушек.
— Кошмар!
— Кровавая графиня выбирала исключительно девственниц из бедных семей.
Томас выдал очередную вампирскую улыбочку.
Диана искусно подыграла мужу, изобразив почти настоящее смятение чувств.
— Она что, съедала котлеты из их мяса?
— Графиня всего лишь принимала ванны из свежей крови.
Диана поспешила сменить бальнеологическую тему.
— Но Ульрика фон Кнаппе покусилась на самое святое — любовь!
— Истинная любовь — это состояние, когда ради любимого не жалко ничего, понимаешь — ничего: ни сердца, ни печени, ни почек…
Диане хотелось язвительно добавить, что вполне можно обойтись и без человеческого ливера. Но молодая хозяйка жуткого замка резонно промолчала. Хватит раздражать супруга, познавшего тяготы неизбежного увядания.
Диана ощутила всю прелесть своего крепкого здоровья.
Сердце работало, как всегда, в идеальном ритме.
Печень не подавала ни малейших признаков сбоев.
Вся мочеполовая система функционировала в штатном режиме.
А Томас продолжал выражать эмоции:
— Ради любимой я отдал бы, не задумываясь, для трансплантации хоть глаз, хоть ухо!
Диана едва заметно улыбнулась.
Томас, ее Томас, наверное, малость перебрал с медицинскими трудами.
Чтобы прекратить разговор на тему, в которой пожилой джентльмен вряд ли пришел бы к консенсусу с молодой особой, новобрачная подвела итог библиотечного диалога:
— Надеюсь, привидение по имени Ральф не испортит наш медовый месяц.
— Дорогая, можешь не беспокоиться.
Томас наконец-то улыбнулся нормально и весело.
— К привидениям я не ревную.
— Учтем! — ответила Диана с радостным смехом, умолчав, что совсем не прочь завести роман с фантомом.
А если погибший юноша Ральф действительно стал местным призраком?
Это же знаковое совпадение!
Ральф живой остался далеко-далеко.
Ральф мертвый, наоборот, оказался совсем близко.
И шарфик забрал он, и никто другой.
Чтобы не выдавать озорных и мистических планов, Диана изобразила интерес к наличествующей литературе:
