— Очень мило, — тихо сказал он.
В хлопковой юбке и блузке, с естественным макияжем и просто уложенными волосами, она выглядела такой юной и свежей, что Зак невольно обернулся еще раз, прежде чем завести машину.
— Да, очень мило, — повторил он, и Андреа неожиданно почувствовала, что краснеет от удовольствия.
В череде сменяющихся оттенков она рассматривала контуры городских построек: здание суда, два банка, почта, — то здесь, то там мелькали жилые дома и магазины. Фасады Виндзора были выдержаны в пастельных голубых, розовых, желтых тонах и казались прозрачными миражами в колеблющихся потоках яркого света. Здесь не витал суетливый дух безумия, напора и конкуренции. Никто не рвался наперегонки завладеть вниманием приезжих. В этом городе царило размеренное спокойствие.
Виндзорский банк оказался угловым зданием, выделявшимся среди других тем, что был построен из красного кирпича, а вся отделка была бледно-желтой, и тем, что стоял немного наособицу. Он казался более материальным, надежным, возможно, даже более внушительным, гордый осколок тех дней, когда остров Сент-Майкл еще входил в состав Британской империи. Войдя внутрь, она убедилась, что се впечатление оказалось верным. Каждый кирпичик этого здания дышал истинно британской основательностью, а его директор, как она слышала, был возведен королевой в рыцарское достоинство.
Было нетрудно догадаться, почему Карл Нэвилл выбрал именно это место для хранения своей коллекции. В этих суровых стенах она уж точно будет в безопасности.
— Я вас устрою и заберу около шести.
— Вы весь день пробудете в городе? — спросила она.
— У меня назначено несколько встреч на это утро, но я должен буду вернуться в Дрого-Мэнор, чтобы переговорить во второй половине дня с управляющим кофейной плантацией.
— Не будет ли неудобно для вас возвращаться за мной?
— Совсем нет, — ответил Зак, — кроме того, не могу же я бросить вас в Виндзоре. Вопрос с транспортом до конца недели мы решим. Впрочем, позвольте мне представить вас президенту банка.
Навстречу им по черно-белому кафельному полу банка шел, протягивая руку для пожатия, человек с тонкой темной, как эбонит, кожей.
— Закари, дорогой.
— Сэр Джордж. Рад видеть вас.
Мужчины скрепили эти слова рукопожатием, и Зак обернулся к Андреа.
— Сэр Джордж Бартон, это Андреа Торнтон. Она составит опись коллекции Карла. Уверен, вы окажете ей всяческую поддержку.
— Конечно, я лично за всем прослежу.
Сэр Джордж изъяснялся по-оксфордски правильно, но музыкальность речи выдавала в нем местного уроженца.
— Если вы последуете за мной, мисс Торнтон, я покажу ваш рабочий кабинет. Кстати, Зак, перед уходом зайдите в мой офис. У меня есть для вас несколько писем.
Андреа прошла следом за президентом банка в заднюю часть здания, здесь они сели в роскошный стальной лифт с изысканной отделкой. Предоставленная ей комната была на втором этаже. Охранник выбрал ключ из связки и открыл дверь.
Комната оказалась очень маленькой. В ней не было окон, вообще ничего, кроме стола и стула.
— Боюсь, эта комната выглядит слишком аскетично, но ее предоставляют для каталогизирования с тех самых пор, как рядом разместилось хранилище.
Андреа кивком подтвердила свое согласие, хотя сама мысль о том, что придется сидеть взаперти в этой ужасной клетушке, когда вокруг буйство красок и жара, вызывала отвращение.
— Вам придется также показать свои вещи.
И снова Андреа кивнула в ответ. Сэр Джордж был слишком деликатен, чтобы употребить слово «досмотр», этим, если называть вещи своими именами, и занялся молодой охранник. Он проверил содержимое ее сумочки и кейса, в котором Андреа привезла из Дрого-Мэнор свои записи, ювелирную лупу, справочники, ткань на рабочий стол, очки для работы вблизи, увеличительные стекла и щеточки.
— Неудобно просить об этом леди, но вам придется показывать свою сумочку и кейс каждый раз перед тем, как вы войдете в эту комнату, и на выходе. Прошу извинить нас за такую бестактность, но все эти предосторожности — одно из требований нашей системы безопасности.
Бартон пожал плечами, и Андреа поспешила заверить его, что все прекрасно понимает.
— А теперь о драгоценностях.
Жестом он отослал охранника, и тот сразу же вернулся с большим сейфом для хранения ценностей.
— Всего их пять, — пояснил сэр Джордж, — но мне кажется более разумным приносить их по одному. Здесь нет и намека на какую-то последовательность, поскольку Карл был, скажем так… небрежен в том, что касалось классификации. Но, я вижу, у вас есть список.
— Да, — подтвердила Андреа, — я переписала все данные в хронологическом порядке, так что дело осталось лишь за…
Охранник открыл сейф, и ее взгляду представилось нечто странное. Внутри были замшевые футляры без каких-либо помет или ярлычков.
— Карл не отличался организованностью, — вновь заметил сэр Джордж.
— Есть ли ярлыки внутри футляров?
— Думаю, что нет, — ответил он.
— Да, день будет длинный, — заявила Андреа, прекрасно представляя, что ее ждет не один такой день кропотливой работы.
Она уселась за стол и начала подготавливать рабочее место, потом вынула из сейфа один замшевый мешочек и с любопытством открыла его.
Широкая улыбка белой полосой прорезала лицо банкира, когда он увидел, что, несмотря на замешательство, Андреа заинтригована.
— Я оставляю вас наедине с работой, — сказал он.
Кивнув охраннику, сэр Джордж закрыл за собой дверь, и Андреа оказалась под замком, отгороженная от всего мира стеной из дерева и стекла.
Андреа даже не заметила, как он ушел. Она аккуратно вытряхнула содержимое мешочка на ткань и невольно залюбовалась мерцанием очаровательного украшения.
Перед ней лежало старинное кольцо. Крупный сапфир на золотом ободке изысканной филигранной работы, окруженный сколами алмаза. Она без труда нашла его в своем списке. Приобретено оно было несколько лет назад и относилось к началу XIX столетия. Андреа допускала, что датировка была верной. Значительно больше ее заинтересовала огранка камня. Андреа повертела кольцо на свету. Огранка, стандартная для бриллианта, — 57 граней. Когда она поднесла к глазам лупу, чтобы подробнее рассмотреть камень, стало ясно, что никаких трещин или дефектов в камне нет. Просто разрезы легли слишком глубоко, и это существенно уменьшило его способность отражать свет. Вместо того чтобы сверкать ярким синим пламенем, он испускал темное безжизненное свечение.
Андреа взглянула на цену, указанную в списке. Не слишком велика для безупречного камня, но для такого, безжалостно загубленного огранкой… Она снова взглянула на дату покупки. Это было одно из первых приобретений Карла Нэвилла. Наверное, ошибка неопытного новичка. Андреа сделала пометку на футляре и внесла изменения в свои записи.
В следующем футляре обнаружилась брошь с рубинами, так вставленными в оправу, что они казались замерзшими каплями крови. Когда Андреа взглянула на камни, ее сердце забилось быстрее. Тут же отыскав запись в своей тетради, она взяла брошь в руки, чтобы получше ее рассмотреть.
Это были не рубины. Она знала это еще до того, как опустила к глазу ювелирную лупу. Обыкновенная шпинель. Синьор Фарнезе долго и упорно, пока не начинало рябить в глазах, натаскивал их, чтобы они с первого взгляда могли распознать, где настоящий самоцвет, а где умело маскирующийся двойник: желтый корунд, который может сойти за топаз, голубой топаз, который путают с аквамарином, шпинель, так похожая на рубин. Это была настоящая муштра. Она так и слышала его голос: «Смотрите внимательно,
