Джолин, ты, Элмер Абернефи, будешь нести передо мной личную ответственность. Уголовную ответственность. Ты меня понял?
— Мэгги… — директор явно не мог найти, что ответить. Он тяжело оперся об угол стола, его рот то открывался, то закрывался, как у рыбы. Джону стало почти жалко его, особенно когда он заметил школьников, столпившихся у открытой двери кабинета и наблюдающих, как из их директора делают котлету.
Мисс Эдейр с победной улыбкой быстрым шагом покинула кабинет, пробившись через толпу зачарованных школьников, не обращая никакого внимания на просьбу Элмера подождать. Она не собиралась ждать. Ни директора, ни чего бы то ни было еще. Она была сейчас женщиной, явившейся с конкретной миссией: извлечь своего ребенка из потенциально опасной среды.
Когда она хлопнула дверью в конце коридора, Джон почувствовал, что его губы растягиваются в непроизвольную и совершенно неуместную обстоятельствам улыбку. Ему хотелось громко смеяться от радости, от удовольствия, что он наблюдал эту рыжеволосую женщину во всем ее великолепии. Хотелось сорваться и догнать ее, снова взглянуть в эти сверкающие зеленые глаза, услышать этот ясный голос, так отчетливо произносивший каждое слово, когда она изливала свой гнев на каждого, кого она считала виновным в том, что ее дочь обидели. Ему захотелось дотронуться кончиками пальцев до теплой розовой кожи на ее щеках, чтобы узнать, горят ли они таким огнем, о каком говорит их цвет. Внутри у него все трепетало и рвалось наружу; он блаженствовал, ощущая слабость в коленях, как если бы он внезапно стал свидетелем необычайного события. Вполне возможно, что так оно и было. Львица, защищающая своего детеныша, не выглядела бы более грозной и прекрасной, чем разгневанная мисс Эдейр.
2
«О Господи, о Господи, о Господи…» — Мэгги казалось, что в мозгу у нее произошел взрыв и что потом клетки серого вещества сложились неверно, сделав ее взгляд на вещи каким-то линейным. Вот, в нескольких метрах от нее, ее автомобиль. Мостовая между ним и ней. Ручка дверцы, ее рука на ней, Джолин, прижимаемая другой рукой, синяк у нее под глазом, ремень безопасности, защелкнувшийся вокруг худого тельца ее дочери.
Кто-то внезапно дотронулся до ее руки, и она резко повернулась, готовая к бою, но это был всего лишь Родни Уотсон. Лицо его горело, на одном дыхании он произнес:
— Вот — мисс — Эдейр — простите — я — больше — не — буду — это — была — только — шутка — пожалуйста — не — сердитесь — на — меня.
С этими словами он всунул что-то ей в руку.
«О Господи, о Господи, о Господи…» — фраза все звучала, словно заевшая пластинка: молитва без конца и начала, слабая надежда на то, что все случившееся — это лишь дурной сон, и она скоро проснется, в поту, запутавшись в простынях, но в безопасности — и все будет, как раньше.
К несчастью, Мэгги прекрасно понимала, что это был не сон. Она чувствовала аромат свежескошенной травы, ощущала кожей теплый ветерок, слышала невдалеке пение птицы.
Она слишком ясно помнила прямую линию бровей доктора, четко очерченный рот и такой открытый взгляд его светлых серых глаз. Внезапно она снова почувствовала страх, заглушенный до этого справедливым гневом. Один сероглазый мужчина. Два сероглазых ребенка. Нет!!!
Она открыла дверцу и скользнула в машину. Ей было необходимо все хорошенько обдумать, во всем разобраться. Но для начала нужно было прийти в себя. В мозгу у нее стучало, в нем без конца повторялись все те же два слова, выражающие ужас и мольбу: «О Господи…»
Все еще не придя в себя, она разжала ладонь и посмотрела на предметы, которые сунул ей Родни. Это были резиновый человечек и тонкой работы кольцо со сверкающими безымянными камушками, оттенявшими синий камень, похожий на сапфир. Она бросила их в отделение для перчаток, села, пристегнулась и, взявшись за руль, почувствовала, что у нее трясутся руки. Мэгги понимала, что не сможет вести машину в таком состоянии. Она вообще вряд ли будет в состоянии водить машину в течение ближайших тридцати лет.
Мэгги бросила быстрый взгляд на милое, такое родное лицо Джолин. И как только она могла обмануться, пусть даже на один миг! В глубине души Мэгги сразу поняла тогда, что перед ней стоит не Джолин, но мозг ее отказывался принять то, что просто невозможно было принять. Как мог кто-то, выглядевший точь-в-точь как Джолин, быть кем-нибудь еще, кроме как ее дочерью? И тут то, что сначала казалось невероятным, при вопросе «кто вы?» вмиг стало кошмарной реальностью.
Мелькнувшее в зеркальце заднего вида отражение заставило ее поднять голову, и она увидела, что к ее машине приближается отец второй девочки. Он решительным шагом пересекал школьный двор: квадратный подбородок, губы образуют тонкую жесткую линию. Он тащил за руку свою дочь; она подпрыгивала и спотыкалась, не поспевая за ним.
Мэгги вставила ключ в зажигание, включила мотор и вырулила со стоянки, едва бросив взгляд через плечо. Мужчина еле успел хлопнуть рукой по багажнику:
— Подождите, нам нужно поговорить!
— К черту, — пробормотала она. Может, ему и нужно было поговорить. Ей же хотелось поскорее исчезнуть.
Взглянув в зеркальце заднего вида, Мэгги увидела, что мужчина вглядывается в номер ее машины. Похоже, он пытался запомнить его, чтобы узнать машину, если встретит ее еще раз. Насчет себя Мэгги не сомневалась: этого человека она узнает и в бухте Тимбухту через шестьдесят лет; и, так как она вообще не желала больше его видеть, она сосредоточила свой взгляд на дороге и дала газу. Она хотела уехать прочь от девочки, так сильно похожей на Джолин, от мужчины, которого эта девочка звала папой, уехать от мучивших вопросов, от ответов на них, уехать от собственного страха.
Она вздрогнула от внезапной мысли, что он, наверное, обманулся так же, как и она. Он принял девочку с заплывшим глазом за свою дочь. Как он называл ее? Энди. Он, должно быть, так же, как и она, недоумевал, спрашивая себя, как это на свете могло быть две Энди, как спрашивала себя Мэгги, каким образом на свете могло быть две Джолин. Возможно, им действительно нужно было поговорить. Но собиралась ли она возвращаться? Да ни за что на свете!
Каким образом в одном классе могли учиться две одинаковые девочки, когда еще в прошлом году в школе была только ее дочь — одна-единственная с такими огромными серыми глазами и непокорными кудряшками? Ответ был очевиден. Конечно, может, это и правда, что у каждого человека на Земле где-то есть двойник, однако гораздо более вероятным было то, что у Джолин, приемной дочери Мэгги, действительно была сестра-близнец. И эта сестра только что подбила ей глаз.
Но если двое одинаковых младенцев родились в один день, в одном роддоме, у одной матери, то почему они не были переданы для удочерения в одну семью? Тот, кто смог полюбить одну девочку, сделать ее своей дочерью, конечно же, смог бы полюбить и вторую! Лично она смогла бы. Смогла бы, если бы ей предложили…
Внезапно ее сознание прорезала простая и ясная мысль.
— Нет!!!
— Мама, что случилось?
— Ничего, доченька. Все в порядке. — На самом деле от былого порядка в голове Мэгги уже давно не осталось и следа, потому что раз пришедшая мысль уже не покидала ее. Она давала объяснение тем страхам, которые до этого казались Мэгги иррациональными. Должно быть, в ее подсознании это объяснение возникло уже давно, и она действовала, безотчетно руководимая им, в то время как ее сознание не постигло еще всех выводов, вытекающих из сложившейся ситуации. Действительно, факты сами подсказывали ответ — факт первый: родная мать Джолин вовсе не была испуганной пятнадцатилетней девочкой, которую бросил парень, не пожелав признать ребенка и помочь его воспитывать. Факт второй: родными родителями девочки были молодые безденежные студенты колледжа, которые сочли, что не могут позволить себе ребенка. Факт третий: они были глубоко эмоционально подавлены одной лишь мыслью об ужасающей ответственности за воспитание ребенка.
