Они отправились не к вершине, а сошли с тропы на полпути. Рин, похоже, отлично знал, куда идет. Шагая быстро и уверенно, он нырял под ветви и разводил перед ней густую листву. Он явно торопился, и хотя больше не подгонял ее, она чувствовала нетерпение в каждом его движении.
Ничто не взволновало ее так сильно, как его уверенное обещание поесть после. Рин ошибочно принимал ее за свою пару, и Софи прекрасно понимала, что это значит.
Любая истинно свободная, раскованная женщина могла бы найти занятие любовью с энвинцем интересным и приемлемым. Рин не знал, где она живет, поэтому в будущем не мог доставить проблем. И по-своему он был весьма примитивно-привлекательным.
Но она не хотела, чтобы он к ней прикасался. Ее дочери грозила опасность, Рин не предоставил ей выбора… и еще был Кейн. Она не передумала насчет своих планов на жизнь, но сейчас Кейн принадлежал ей. А она ему. Софи знала, что долго это не продлиться, не могло продлиться, но пока неожиданно для самой себя она хранила ему верность.
Они наткнулись на широкий вход в пещеру, и Рин почти втолкнул ее внутрь.
– Нет, Рин, пожалуйста, – взмолилась она, когда он последовал за ней. Последний дневной луч почти погас, и в темноте пещеры все казалось черным. Софи заставила себя поднять взгляд и посмотреть в лицо Рину, и обнаружила, что его глаза пылают во тьме золотым светом.
Она ахнула.
– Не бойся, – велел он. Его голос, на красоту которого она не раз обращала внимание, звучал глубже. Более хрипло. Ритм дыхания изменился, став чаще и громче. – Я не сделаю тебе больно. – Это обещание сопровождалось звуком, подозрительно похожим на рычание. – Сядь.
Софи настолько изумило произошедшее, что она немедленно подчинилась приказу. Вжимаясь спиной в холодную каменную стену пещеры, она наблюдала, как к ней приближаются ярко горящие золотые глаза. Она могла видеть только их, и теперь они парили прямо перед ней.
Рин глубоко вдохнул и наклонился к ней. Он обнюхал Софи точно так же, как этим утром – втягивая воздух возле ее шеи, лица и вдоль руки. А потом сделал нечто совершенно неожиданное.
Он провел языком по ее горлу. Медленно. Праздно… и как-то еще, что она даже не могла охарактеризовать, настолько это было ей чуждо. Потом начал покусывать кожу, которую совсем недавно пробовал на язык. Он не причинил Софи боли, но, определенно напугал. Она задрожала, но не той приятной дрожью, которая накатывала на нее от поцелуев Кейна.
– Рин, пожалуйста… – Софи пыталась сохранять спокойствие, но в голосе отчетливо проступала паника. Он продолжал грызть ее шею, поэтому она принялась его отталкивать. Рука уперлась ему в грудь.
Очень волосатую грудь, которая до этого момента была гладкой и мускулистой, без единого волоска. Теперь же под ее ладонью оказались волосы. Густые, шелковистые и определенно не человеческие.
Она застряла в ловушке здесь, в пещере. Спина упиралась в каменную стену, а впереди… впереди… она не знала, кто стоял… перед нею. Софи подняла руку, чтобы прикоснуться к лицу Рина, и выяснить, какое изменение ощутит там. Но он каким-то образом узнал, что она делает, и остановил, быстро и сильно сжав рукой ее запястье. Рукой и в то же время не рукой. Ладонь тоже оказалась волосатой. И только когти могли так впиваться в ее плоть, пока он отодвигал ее руку от своего лица.
– Ты не та, – проворчал Рин.
Едва ли она была в состоянии заметить, что предупреждала его.
– Но ты близка, – прошептал он. – Так близка. – Рин снова лизнул ее горло, медленно провел кончиком языка от одной стороны до другой и закончил исследование прикусив изгиб плеча. – Помни, – сказал он. Его голос звучал настолько грубо, что теперь стал неузнаваемым. – Не плачь.
И он ушел.
Полная луна в безоблачном небе позволила Кейну продолжить путь ночью. Сейчас он ехал на лошади Софи и вел за собой собственную. Он и дальше станет менять животных в течение ночи и завтра.
Впервые он задал себе вопрос, которого избегал с тех пор, как обнаружил исчезновение Софи. А если я не найду ее? Или еще хуже, если не найду вовремя?
От одной мысли столкнуться с лежащим на скалистой земле безжизненным телом Софи, он задрожал как ребенок, который никогда не сталкивался с опасностью. Раздумывать над этим чудовищным предположением было совершенно невыносимо. Он уже терял любимых и хоронил друзей. Но никогда прежде так не боялся.
Софи была самим воплощением жизни, и мысль, что кто-то мог забрать у нее эту жизнь, казалась невероятной. Она должна иметь возможность состариться, приобрести седые пряди в золотых волосах и морщинки от смеха в уголках глаз. У нее должны родиться другие дети и внуки. Софи любила детей и должна прожить до глубокой старости, окруженная ими. Но если она умерла…
Кейн не представлял, как будет жить без нее, но разве он может оставить Ариану Гэлвину Фарелу? Нет. Если он не разыщет их дочь, призрак Софи станет преследовать его вечно.
Когда-то он сам подумывал забрать у Софи Ариану, но это было до того, как он по-настоящему ее узнал. До того, как понял, что она за человек. Ведьма или нет, она была замечательной женщиной, любящей своего ребенка. Казалось немыслимым, что ему, возможно, придется воспитывать дочь одному.
После отъезда от валунов с ложной стрелкой и странным пучком полевых цветов, он больше не нашел ни одного знака. Возможно, стрелка все же предназначалась не для того, чтобы сбить его с пути, и он ушел в неверном направлении. Возможно, цветы были всего лишь цветами, выросшими необычным узором. Он потерял способность выслеживать Софи и ее похитителя задолго до наступления полной тьмы. Земля стала каменистой, вокруг появились ручьи, которые его добыча могла пересечь, не оставляя следов. Поскольку всегда оставалась вероятность того, что они могли развернуться и замести следы, Кейн сомневался в каждом повороте и каждом своем решении.
Некоторое время назад Кейн наткнулся на узкую скалистую тропу, выглядевшую так, словно ее недавно потревожили. По ней он пришел к этому месту. Дорожка вела к близлежащим зеленым холмам, за которыми простирались серые горы. Человек мог скрываться там многие годы, да так и остаться ненайденным.
Он потерял ее. Правда пронзила болезненно и глубоко, словно оружие. Кейн продолжил идти вперед, лошади, на которой он ехал и которую вел за собой, двигались медленным темпом. Теперь найти ее поможет только чудо. Чудо… или магия. Софи владела магией, но он нет. Он мог полагаться только на себя. Свой ум и навыки. И они подвели его, так же как в день гибли Дарэна и всех остальных.
Внезапно его внимание отвлек от дороги звук, настолько тихий, что Кейн заставил лошадь остановиться и напрягся, прислушиваясь. Мгновение все оставалось тихим, а затем до ушей снова донесся звук, слабый и милый.
Это был голос. Женский голос. За весь день Кейн не встречал тут других живых существ за исключением нескольких птиц, букашек и похожих на крыс созданий. Он закрыл глаза, стараясь определить, откуда идет звук и идентифицировать его.
Это была Софи, и она находилась неподалеку.
Кейн спешился, отвел лошадей в сторону от дороги и быстро привязал их к низкой ветке корявого дерева. К огромному его облегчению, Софи, казалось, не была испугана, но Кейн сомневался, что ее похититель готов ему сдастся. Он вынул меч и притаился у обочины. Похоже, Софи шла к нему, а не удалялась, но она находилась слишком далеко, чтобы разглядеть ее. Дорога виляла и изгибалась, а густая листва древних деревьев скрывала от глаз тропу и людей впереди.
Он так обрадовался, услышав ее голос, что почти улыбнулся. Это позволило ему удержаться и не кинуться по дороге к ней на встречу. Но это было бы глупо и опрометчиво. А не смотря на все его недостатки, беспечностью он никогда не отличался.
Она приближалась. До него доносился только ее голос. Либо Софи говорила сама с собой, либо похититель слушал ее молча.
– Жульетт оказалась права, – бормотала Софи. Кейн начал различать ее шаги, твердые и уверенные. – Эта задержка, несомненно, обойдется нам в несколько дней. Дней, вдали от моего ребенка. Это ужасно несправедливо.
