Долгоруковых, что они — мои враги, а теперь говоришь…
— А теперь я говорю, Маруся, что не след тебе бояться Долгоруковых, а также не след отказываться от приданого; от добра не отказываются.
— Бабушка, милая, я не понимаю, ничего не понимаю!
— Придёт время, Маруся, поймёшь, всё поймёшь!
— Когда же придёт это время?
— Придёт скоро… Верь моим словам, внучка милая; не обману я тебя!.. Ведь тебе ведомо, как я люблю и жалею тебя…
На другой день после своего возвращения Маруся была удивлена и испугана неожиданным приездом князя Ивана. Марины в то время не было дома, в хибарке оставались только Маруся и Анютка; последняя от страха спряталась на печку. Неласковым взглядом встретила красавица царского фаворита и резко спросила его:
— Что тебе, князь, надо? Зачем пожаловал?
— Не сердись на меня, Маруся! Видит Бог, не с лихом я прибыл к тебе. И за прошлое прости меня! — и при этом гордый, спесивый князь низко поклонился красавице.
— Никак я, князь, не пойму, что нужно тебе? — холодно проговорила Маруся.
— Дозволь мне загладить свой проступок, дозволь сделать для тебя, Маруся, доброе дело! — искренним голосом произнёс Долгоруков и быстро вышел из хибарки; однако он тотчас же вернулся в неё, держа в руках красивый ларец, кованный серебром, поставил его на пол и, показывая Марусе на него, промолвил: — Тут золото и камни самоцветные. Возьми их, Маруся! Они должны по праву принадлежать тебе.
— Должны принадлежать мне? — переспросила девушка. — Почему именно?
— Как тебе сказать? Как пояснить?.. Я, право, не знаю, — с замешательством промолвил Долгоруков.
— Если, князь, не скажешь, я не приму ларца.
Долгоруков немного подумал, а затем произнёс:
— Вот видишь ли, Маруся, твоей матери был должен один человек много-много денег. Он не мог заплатить долг при её жизни, а теперь разбогател и поручил мне доставить тебе этот ларец, так как он по праву представляет твою собственность. Ты понимаешь меня?
— Ровно ничего, князь, не понимаю.
— Какая ты непонятливая!.. Этот ларец и всё, что в нём, должны были принадлежать твоей матери; но она умерла, и вместо неё ты, как дочь, получаешь долг. Надеюсь, теперь ты видишь, что не вправе отказываться от ларца. Я оставлю его, а сам уеду. Теперь я долго не увижусь с тобой. Прости меня и прощай, Маруся, будь счастлива! — ласково проговорил князь Иван, подходя близко к Марусе. — Дозволь мне поцеловать тебя чистым, братским поцелуем.
— Князь… — возразила было Маруся, всё ещё боясь его и не веря его искренности.
— Братским, прощальным поцелуем, Маруся! — и князь Иван, поцеловав Марусю, направился было к двери.
— Одно слово, князь! — остановила его Маруся. — Моего отца ты не знаешь?
— Нет, не знаю, — смущённо произнёс Долгоруков, не ожидавший такого вопроса.
— Нет, князь, ты говоришь неправду. Тебе известен мой отец, — значительно проговорила молодая девушка и пристально посмотрела в глаза князю Ивану.
Но он уклонился от ответа, сказав: «Прощай, Маруся! О своём отце меня не спрашивай!» — и поспешил уйти из хибарки старой цыганки.
Он не мог и не должен был открыть Марусе тайну; сказав, кто её отец, он должен был бы назвать Марусю своей сестрой. Но этому противились его гордость, спесь и тщеславие. Как? Он, любимец государя, родовитый князь, назовёт дочь простой цыганки своей сестрой?! Сделать это было выше его сил.
Между тем Маруся не могла прийти в себя от изумления:
— Господи, что же всё это значит? Со мной такие чудеса происходят, ровно в сказке! Князь Иван из врага чуть ли не благодетелем моим становится! Ларец мне оставил, говорит, что кто-то должен был моей матери и уплачивает мне. Ничего не пойму!.. Посмотреть разве, что в ларце?
Молодая девушка открыла ларец, и крик удивления вырвался из её груди при взгляде на золотые червонцы и на дорогие вещи, сверкавшие драгоценными камнями.
— Что ты кричишь, Маруся? Или с радости, что князя скоро спровадила? — спросила Анютка, слезая с печи.
— Аннушка, взгляни-ка, взгляни, что в ларце-то лежит… видишь?
— Батюшки светы, какое богатство! Деньги, да всё золотые! А камни-то… камни блестят, ровно солнышко красное… перстни, серьги, жемчуг!.. Маруся, неужели всё это тебе князь Иван Алексеевич подарил? — воскликнула удивлённая Анютка.
— Он сказал, что это богатство по праву должно было принадлежать моей покойной матери и по наследству перешло ко мне. Чудно всё это для меня!.. Ровно как в сказке какой, право.
— Ну и приплыло же к тебе богатство, Маруся!
— Нежданно, негаданно. Аннушка, выбери себе перстенёк и серьги, какие хочешь, — предложила Маруся своей маленькой подруге.
— Спасибо, Маруся, спасибо, голубонька! Но ни перстня, ни серёг я не возьму. Зачем мне? Ведь я в лесу живу; ну для кого мне рядиться?..
— Возьми, Аннушка! Не возьмёшь — меня обидишь.
— Ну так выбери сама, Маруся! Уж так и быть, из твоих рук я возьму.
Маруся выбрала для Анютки жемчужное ожерелье, серьги с крупным яхонтом, такой же перстенёк и сама надела всё это на девочку. Той захотелось посмотреть на себя в этом драгоценном уборе, и она обратилась к цыганке-«русалочке»:
— Маруся, голубка, нет ли у тебя зеркальца? А если есть, то дай взглянуть в него, хороша ли я в этом дорогом наряде?
— На, глядись, — с улыбкой проговорила Маруся, давая Анютке зеркальце, подаренное ей женихом.
— Маруся, голубка, взгляни, как серьги-то, серьги в моих ушах сверкают, и перстенёк, и жемчуг! Маруся, за что же ты меня таким подарком наградила? — задыхаясь от радости, воскликнула Анютка и принялась крепко обнимать и целовать свою подругу.
Та тоже заразилась её радостью, и они, весело щебеча, даже не заметили, как в хибарке появился желанный гость, Лёвушка Храпунов.
Трудно описать, как был обрадован и удивлён Лёвушка, увидев свою сердечную любушку, свою красавицу русалочку. Он страстно обнимал её и без счёта целовал её дорогое личико.
Когда первый порыв радости миновал, Лёвушка засыпал Марусю вопросами, так что молодая девушка едва успевала отвечать на них. Немало удивился Храпунов, когда увидал ларец, наполненный золотом и драгоценными вещами.
— Маруся, милая, зачем ты взяла это? — с лёгким упрёком проговорил он.
— Я и не брала, да князь сам оставил, сказав, что будто это золото и драгоценности должны были принадлежать моей матери.
— И князь молвил правду-истину. Всё это богатство твоё, Маруся, — значительно посматривая и на внучку, и на её жениха, проговорила вошедшая в хибарку Марина.
— Маруся, ты сама, твоё происхождение и твоё богатство — какая-то загадка, — задумчиво проговорил Лёвушка.
— А ты отгадай эту загадку, добрый молодец, — с улыбкой ответила ему Марина.
— Эх, что мне отгадывать это, если у меня есть разгадка поприятнее! — воскликнул Лёвушка и обратился к своей возлюбленной: — Я отгадал, Маруся, твою любовь, и больше мне нечего отгадывать.
Маруся и Лёвушка решили справить свою свадьбу после Рождественского поста, который был уже на исходе. Но вот наступили Рождество и святки. Маруся и её суженый съездили к леснику Гавриле Струкову за его дочкой Анюткой и на святки привезли её гостить к себе, то есть в хибарку старой Марины. Маруся никак не хотела до своего замужества покидать свою бабушку и жила с нею, хотя Лёвушка и приготовил было для
