— Я должен сказать, что она завоевала мое сердце, когда выстрелила в меня с намерением убить…
Просперо хихикнул с довольным видом:
— А когда она замахнулась этим мечом и приказала вам обоим перестать плясать и пытаться убить друг друга?
— Но больше всего мне всегда нравилось, — продолжал Данел, — думать, что она откажет нашему мальчику, обладающему огромными деньгами, потому лишь, что он ее не любит.
Рауль с трудом поднялся на ноги и задумчиво уставился в огонь. Неужели он ее любит? Неужели? Должно быть, это так, потому что он сам в этом признался.
— Значение имеет только ее отказ.
Просперо упал навзничь на землю.
— Плохо, что у тебя нет выбора. Придется тебе поехать и рассказать ей всю правду. О церемонии, обо всем. Ты знаешь, что я имею в виду.
Рауль проглотил ком, образовавшийся в горле.
— Да. Наверное, я так и сделаю.
— Но если она хочет выйти замуж за кого-нибудь другого вместо тебя… — сказал Данел.
— Нет! — в отчаянии воскликнул Рауль охрипшим голосом.
Однако Данел упорно продолжал:
— Эта женщина любит детей и захочет завести нескольких…
— Нет! — Рауль поднял кулаки.
— Она красивая, — сказал Данел. — Не думаешь же ты, что она всю жизнь будет соблюдать обет безбрачия?
Рауль протянул руки и, схватив кузена за горло, притянул к себе.
— Нет, — сказал он.
Это было не ответом на вопрос, но инстинктивным отрицанием самой мысли, что Виктория может находиться рядом с другим мужчиной.
А хитрый старый манипулятор Данел тут же сказал:
— В таком случае тебе надо предпринять какие-то действия.
Рауль отпустил его горло.
— Да.
Тишину у костра нарушало только потрескивание хвороста в пламени. Данел потер горло:
— Когда она узнает правду… о церемонии, я имею в виду… Ну что ж, у этой женщины есть характер.
— Да.
Великолепный характер. У Рауля впервые за долгое время поднялось настроение.
Просперо задумчиво произнес:
— По правде говоря, не хотелось бы мне быть на твоем месте.
— Ваши родители будут вами гордиться, — говорила Виктория, разглаживая юбку белого платья Эффи. — Увидеть, как вас представляют королеве, — заветная мечта вашего отца.
— Я знаю, — прошептала Эффи.
Девушка была напугана до смерти.
Виктория прикоснулась рукой к ее щеке, чтобы успокоить ее, потом повернулась к Мод:
— Когда тебя будут представлять королеве, джентльмены сразу же заметят, какая ты красавица.
Мод, прищурившись, взглянула на Викторию:
— А забудут ли они при этом о моем низком происхождении?
— Я в этом уверена. Но это удобный случай проверить.
— Ладно. — Мод расправила плечи и приподняла подбородок. — Тогда я постараюсь им воспользоваться.
После своего возвращения из Морикадии два месяца назад Виктория делала все необходимое, чтобы подготовить девочек Джонсон к этому событию. Они знали, как ходить, как кланяться, как должным образом наклонить голову, что делать, если королева Виктория заговорит с ними… Никакая другая девушка в Англии не испытывала такой гордости за честь быть представленной королеве, как эти две девушки. И никакая другая гувернантка в Англии не радовалась больше, чем Виктория, тому, что работает на прежнем месте и что все обошлось без скандала.
По пути из Морикадии в Англию она узнала, что после происшествия на балу мистер Джонсон отвез семью домой, потом сразу вернулся в Морикадию, чтобы разыскать ее. Он был очень добр и прежде всего спросил, не пострадала ли она, а когда она заверила его, что с ней обращались с должным уважением, и заплакала, он дал ей свой носовой платок и оставил в покое. Миссис Джонсон и его дочери, ни с кем не общаясь, ждали его возвращения с Викторией и никому не рассказывали о своих приключениях в Морикадии и об исчезновении гувернантки. Поэтому репутация Виктории не пострадала. Джонсоны отнеслись к ней с сочувствием и добротой. Даже если им приходило в головы, что их безупречная мисс Кардифф могла за время своего отсутствия стать падшей женщиной, то они держали эти мысли при себе, а поскольку Виктория была, как всегда, спокойной, невозмутимой и дисциплинированной, жизнь семьи снова сосредоточилась вокруг Мод и Эффи.
И вот теперь Виктория оказалась в Букингемском дворце, помогая девочкам в их звездный час.
Она впервые подумала, что если бы вышла замуж за Рауля и стала королевой Морикадии, то помогла бы многим таким же, как Мод и Эффи, девушкам максимально использовать свои возможности. И все же решение покинуть Морикадию было правильным. Она это знала.
Так почему же она тосковала по Раулю так сильно, как будто потеряла половину своей души?
Церемониймейстер королевы Виктории хлопнул в ладоши.
— Юные леди, в вашем распоряжении имеется полчаса. Мы хотели бы, чтобы сейчас сопровождающие вас лица заняли свои места в зале для приемов. Нашим дебютанткам я предложил бы разумно использовать это время. Места общего пользования находятся налево по коридору.
Виктория легонько прикоснулась к плечу каждой девочки и направилась в коридор вместе с остальными сопровождающими лицами и гувернантками.
— Виктория?! — окликнул ее смутно знакомый голос.
Она увидела девушку с очень печальными глазами.
— Белл? — Виктория раскинула руки и обняла подругу. — Что ты здесь делаешь, Белл? Может, представляют одну из твоих сестер?
— Нет, мы не можем себе этого позволить, — произнесла Белл дрожащими губами. — Я здесь с отцом. Ему повелела явиться королева, а после болезни матери и произошедшего с ним… несчастного случая… мне приходится сопровождать его, когда он куда-нибудь выходит.
Виктория огляделась вокруг и, заметив альков, увела Белл.
— Извини, я не слышала о несчастном случае. Что с ним произошло?
— Думаю… думаю, что он кому-то много задолжал… какому-то страшному человеку, потому что отца избили настолько сильно, что он… Одним словом, нога у него никак не заживает и лицо все в шрамах, — сказала Белл, стараясь не смотреть Виктории в глаза.
— Я этого не знала, — в ужасе сказала Виктория.
— Понимаешь, мы почти никому не говорили о том, как произошел несчастный случай. — У Белл задрожала губа. — Я только тебе рассказываю, дорогая подруга.
— Но Рауль не упоминал об этом!
— Ты видела Рауля, когда путешествовала? И ничего не сказала мне? — радостно оживилась
