До Берлина осталось двести.Это путь нашей честной мести.По-немецки воет пурга,Наши танки идут на врага.Заметались черные тени,Грузовик упал на колени.Поднимают руки дома,Как кликуша, кричит зима.Знаю я: наш путь до Берлина —Не одна заправка бензина,Не три танковых перехода, —Ведь войне уж четыре года.Стих мой мчится с танками вместе. До Берлина осталось двести.Ночь. Огонь. Лихорадка погони. Голос юноши в шлемофоне.Говорит он тихо и просто:— До Берлина сто девяносто.Как мечтаю я, чтоб скорее Эти стихи устарели!1945
75 КИЛОМЕТРОВ
Дожили! Дожили! Только подумай: Сколько сражений и лет пронеслось! Город немецкий, седой и угрюмый, Острою готикой вычерчен вкось.Бились недаром, страдали недаром, Глохли недаром от всех канонад. Перед последним жестоким ударом Я оглянусь на мгновенье назад.Вижу домов сталинградских руины, Верю в грядущее их торжество.Нам остается идти до Берлина Семьдесят пять километров всего.1945
МОГИЛА ГЕТЕ
Я знаю, так случится: на рассвете В немецкий дряхлый город мы войдем. Покрытый черепицею столетней И косо заштрихованный дождем.Проедем на гвардейском миномете,Как под крылом, по улицам пустым. «Здесь, в этом городе, могила Гете», — Полковник скажет мальчикам своим.Сойдут гвардейцы Пушкинской бригады С овеянных легендою машин И встанут у кладбищенской ограды,И слова не проронит ни один.И только вспомнят Пушкинские Горы, Тригорского священные места,Великую могилу, на которой Прикладами расколота плита.Весь город в танковом могучем гуле... Плывет рассвет.
