Начался штурм последних высот На берлинском прямом направленье. Из России к нам солнце идет, Освещая сраженье. Мы советского солнца лучи. Путь был долог, опасен и труден. Грохот пушек в немецкой ночи Слышат русские люди. Мы идем, Мы идем, Мы идем, Мы спасем их из рабства. Час настал расквитаться с врагом. На Берлин, сталинградцы! 16 апреля 1945 Идут гвардейцы по Берлину И вспоминают Сталинград. Так вот предел дороги длинной, Скопленье сумрачных громад. Окаменевшее сраженье, Колонны пленных под дождем... Но словно солнца отраженье Сияет на штыке твоем. Друзья молчат. Какую фразу Нам должно здесь произнести, Чтоб охватить всем сердцем сразу Величье нашего пути? Замолкли пушки и «катюши», Спокойно дышит тишина. Мы утолили наши души, Германия побеждена. Мечте такой не просто сбыться, Мы начинали тяжело, Пришлось четыре года биться, И столько славных не дошло. Их волей, их предсмертной жаждой В бою овеяло живых, — Вот почему сражался каждый И за двоих и за троих. Идет счастливая пехота, С седых громад не сводит глаз. В Берлин открыли мы ворота, Был ключ от них давно у нас; Не тот, что сохранен в музее Суровой памятью веков, А тот, что горечью взлелеян У переправ и у костров. 1945 Ты помнишь это дело о поджоге
Рейхстага? Давний тридцать третий год... Огромный Геринг, как кабан двуногий, На прокурорской кафедре встает. Еще не взят историей к ответу, Он хочет доказать неправду свету: «Рейхстаг большевиками подожжен!» Но вот пред всеми — смуглый, чернобровый Встал подсудимый. Чистый и суровый, Он в кандалах, но обвиняет — он! Он держит речь, неистовый болгарин. Его слова секут врагов, как жгут. А воздух так удушлив, так угарен, — На площадях, должно быть, книги жгут.
