— Я слишком хорошо знаю Эйлин — она не способна до такой степени потерять голову из-за мужчины, кем бы он ни был. У нее трезвый, холодный аналитический ум. Если отбросить в сторону сантименты, она, скажем так, не совершит такую глупость, как убийство.
— Но убийство — совсем не обязательно глупость, дорогой. Среди них бывают и весьма хитроумные. Суди сам — не проснись я по чистой случайности, никому бы и в голову не пришло, что это убийство.
Мэгги понимала, что балансирует на грани истерики. Господи, если бы он мог понять, через что ей пришлось пройти за эти несколько месяцев! Неужели Кевин не понимает, что ей угрожает опасность?
— Дорогая, — терпеливо прошептал он, — я понимаю, тебе пришлось нелегко. Скоро здесь будет доктор. А теперь лежи тихо и попытайся успокоиться. — Улыбнувшись, он накрыл ладонью ее дрожащие губы, и Мэгги с ужасом поняла, что он не поверил ни единому ее слову.
Глава 10
НА ГРАНИ СРЫВА
Доктор приехал быстро. Мэгги знала доктора Грайса столько же, сколько помнила себя, но сейчас он выглядел так, словно одевался в страшной спешке.
— Из-за чего переполох? — весело прокричал он, врываясь в дом. Но проницательные серые глаза под кустистыми седыми бровями с тревогой вглядывались в лицо Мэгги.
Должно быть, Эйлин уже рассказала ему, потому что доктор, не дожидаясь ответа, подошел к Мэгги.
— Как вы себя чувствуете?
— Голова болит.
— Еще бы, так и должно быть. Еще счастливо отделались. Как такое могло произойти?
Мэгги уже раскрыла было рот, но осеклась, заметив предостерегающий взгляд Кевина.
— Несчастный случай, само собой, — сказал он, — Либо что-то сломалось, либо… либо сама Мэгги сначала завернула газовый кран, а потом нечаянно открыла.
— Интересно, как? — пробормотала Мэгги.
— Ну, может быть, задела ногой или краем юбки. — Стакан, из которого она пила бренди, перед тем как отправиться в постель, так и стоял на столе. Она была слишком измучена разговором с Эйлин, чтобы вспомнить о нем.
Эйлин с улыбкой указала на него:
— Это ваш, Мэгги?
— Да.
— Надо проверить кран, — продолжал Кевин, — может быть, что-то с резьбой.
— Непременно, — согласился доктор Грайс. — И уложите эту глупышку в постель. Там, наверху, должно быть, уже проветрилось, я полагаю?
Кевин с доктором поднялись наверх. Эйлин со вздохом посмотрела на Мэгги:
— Это было глупо, дорогая.
— Знаю. — Может быть, все-таки это произошло случайно? На лице Эйлин была написана искренняя тревога.
Блондинка пожала плечами:
— Какая же ты дура, Боже мой! Как ты только могла додуматься до такого?
— Зато это здорово бы облегчило тебе жизнь, верно? — усмехнулась Мэгги.
— Ничуть. Мне совсем не нужно, чтобы ты умерла, дорогая, больше того — я вовсе этого не хочу. Пока тебе не пришла охота выйти за Кевина, ты мне даже нравилась, честное слово.
В воздухе спальни не чувствовалось ни малейшего запаха газа. Единственным свидетельством разыгравшейся ночью трагедии был перевернутый стул.
Устроившись в постели, Мэгги подняла глаза на Кевина:
— Почему ты вернулся так рано?
— Решил, что ночью на дороге будет меньше машин. А теперь попытайся уснуть, дорогая!
— Эйлин пыталась меня убить, — упрямо прошептала она, но. Кевин либо не слышал, либо сделал вид, что не слышит. Да и потом, если честно, это звучало слишком ужасно даже для ее собственного слуха.
Наутро у нее все еще немного болела голова, пусть и не так страшно, как ночью, но вполне достаточно, чтобы Мэгги решила провести день в постели.
Кевин все утро суетился вокруг нее, не отходя ни на шаг. Мэгги была тронута. Наконец ближе к вечеру она объявила, что у нее достаточно сил, чтобы спуститься вниз.
У нее еще не было случая поговорить с Эйлин относительно того, что случилось ночью, но Мэгги решила, что сделает это обязательно. Их разговор еще не окончен. Она не собиралась дрожать каждую ночь от страха, пока Эйлин остается с ней под одной крышей.
Кевин сварил кофе, поджарил тосты с яичницей и с немалой гордостью подал ей:
— Быстро ешь, дорогая. Вот увидишь, сразу станешь совсем другим человеком!
— Тогда я тебе буду нравиться больше?
Он сделал вид, что раздумывает:
— Нет, вряд ли. Ты меня вполне устраиваешь.
Глаза ее наполнились слезами. Кевин вмиг оказался рядом. Его сильные руки обхватили ее за плечи.
— Милая, перестань! Все в порядке. Конечно, все это чертовски неприятно, но ведь все уже позади. Попытайся улыбнуться, прошу тебя!
— Это Эйлин! — Его рука, обвивавшая ее плечи, вдруг напряглась, или ей это показалось? — Ладно, Бог с ним, с газом. Но ведь я своими ушами слышала, как она сказала, что уведет тебя у меня! Господи, помилуй, Кевин! Я не хочу, чтобы она оставалась здесь. И я так ей и сказала!
— Я знаю, что она тебе сказала, Мэгги, — пробормотал Кевин.
— Откуда?
— Она сама рассказала мне сегодня утром, пока ты спала. Я знаю, что ты велела ей убираться.
— Так она уедет?
— Сразу же, как только найдет, куда. Ее прежнюю квартиру кто-то уже снял.
— Она не имела права сдавать ее, — взорвалась Мэгги, — ведь она прекрасно знала, что мы пустили ее только на время!
Кевин встал. Некоторое время он, сунув руки в карманы, задумчиво расхаживал по комнате, наконец остановился у окна и посмотрел на Мэгги.
— Проклятье, ну сколько можно тебе говорить, что между мной и Эйлин ничего нет?! Я уже устал от этого, понимаешь? Она уедет, как только подыщет себе квартиру, а сейчас, Бога ради, давай оставим эту тему!
Он разозлился и понимал это. Едва сдерживаемый гнев проглядывал в том, как он стиснул зубы, чтобы не дать ему прорваться. Гордость заставила Мэгги потерять голову.
— Ну что ж, по крайней мере честно, — пробормотала она.
Да, она хотела, чтобы Эйлин ушла. Ей ненавистна была сама мысль о том, чтобы оставаться с ней под одной крышей, но она не унизится до того, чтобы умолять кого бы то ни было, даже Кевина, понять, что движет ею.
— Тебе нет никакой нужды сидеть возле меня, если у тебя много работы, — устало прошептала она. — Со мной все в порядке.
— Тогда перестань вести себя, как испорченный ребенок. Да, ты права, у меня много работы. Если я тебе понадоблюсь, буду в кабинете.
Следующий час показался ей самой настоящей пыткой. После этого она приготовила чай и принесла его в кабинет. Кевин оторвался от своих бумаг и бегло улыбнулся ей. И все, казалось, было, как всегда, пока вечером не вернулась Эйлин.
