Я все понимал, и она была милашка 'обними-меня', но я - блэйд раннер. А жизнь - дерьмо.
- Киришима-сан, скажите, как Евангелион держал нож?
Девушка напряглась, подняла руку, сложив кулачок, и слегка согнула запястье.
- Вот так, кажется. Но я... Могу ошибиться, все было так... Так быстро.
Обратным, значит, хватом держал. Босяк, ей богу. Или спецназовец. В любом случае, только несколько версий базового обращения с оружием включали ножевые приемы этого типа, и найти прошивку, в которой содержались техники обратного хвата, будет легче. Значит, вычислю, кто именно из беглецов отметился там.
- Спасибо, Мана... - задумчиво сказал я, растирая подбородок. - Ой, простите.
- Да ничего, - девушка мило махнула ручкой и улыбнулась. - Так даже привычнее.
- Гм. Да. Благодарю вас. А почему Ева задержался над телом Миямото?
Мана подозрительно заморгала: я произнес ключевое слово 'тело', назвал имя покойного, и сейчас будут слезы.
- Я... - она зашмыгала носом и взяла-таки себя в руки. - Я не поняла.
'Нет, ну какое солнышко, а?'
- Ясно. Тогда постарайтесь описать - как можно точнее - как выглядел Евангелион в этот момент.
Она задумалась, серьезно глядя куда-то мимо меня, кулачки девушки то сжимались, то разжимались. На такое можно смотреть вечно, однако я готов был уже поторопить ее, когда Мана, наконец, ожила.
- Он как будто всматривался в лицо умирающего. И замер. Как... Как...
- Как окаменел, - подсказал я холодея, и девушка закивала.
'Ой-ей-ей... Да он же учился!' Я не понимал пока что ничего, - ни чему учился этот странный Евангелион, ни зачем, - но мне не нравились даже призрачные догадки. Евы никогда не интересовались трупом или тем, кто вот-вот станет трупом, их синтетические мозги безошибочно определяли, что живой гарантированно будет мертвым, и давали следующую команду - бежать, скрываться, убивать дальше. Видимо, версия 'ноль-ноль' совсем-совсем иная. Понять бы еще - какая.
Самое печальное то, что на этот счет меня не просветят даже непосредственные создатели модели: начиная с версии 'ноль-два' Евы самообучаются, и что дадут базовые контуры после внесения прошивок - чертовски мутный вопрос. Теоретически синтетик становится идеальным в своей сфере эксплуатации, практически же... Мда. Практически же к этому добавляется прорва спонтанных вещей.
- Простите...
Ох ты черт, я, похоже, задумался... Ведущая, которую никто не узнавал, смотрела на меня и решалась что-то не то сказать, не то спросить. Наверное, что-то вроде: 'вы найдете его?' Или: 'как это забыть?' Я свинья, я знаю, но все свидетели убийств поразительно похожи.
- Скажите, почему он не убил меня?
'Ээээ... А ведь ты себя ненавидишь, милая девушка из телевизора. За что?'
- Не знаю.
- Но... Вы же должны понимать!
Вот теперь она плакала - и совсем этого не осознавала. Просто слезы катились по ее щечкам, я смотрел на это, и мне становилось грустно. От того, что я не встану, не подойду и не обниму - и дело тут не в этике. Дело в мечте.
- Простите, Мана, этого не знает никто. Возможно, он не видел смысла вас убивать, возможно, не получил приказа, возможно - да что угодно. Может, перемкнуло синапс не тот.
Она всхлипывала и смотрела на меня, а я - на нее. Да, дорогая, увы, мы не всеведущи, мы толком не понимаем, на кого охотимся. Но и создатели Евангелионов не совсем в курсе, что они клепают. Так уж все сложно.
- Я могу идти?
- А? Да, Мана, конечно. Отдохните как следует и ни о чем не беспокойтесь. Мы обязательно найдем этого Еву.
Фразы рвали мне рот зашкаливающим объемом пафоса, и по ушам резали остро заточенные шаблоны, - но ей надо это услышать. Наверное. Мне так кажется.
- Спасибо вам, офицер.
Она встала, снимая с руки свой смятый плащик - модный, серебристо-блестящий плащик, каких тысячи и тысячи вокруг, и я встал тоже, провожая ее к двери. Вот так и шел, как дурак, несколько метров рядом с симпатичной ведущей - моей утренней фантазией, а она тоже шла, не вылезая из своих мыслей.
- Икари, вы не могли бы... Перезвонить мне, когда все закончится?
Я не сразу понял, что она протягивает мне визитку и в глаза смотрит безо всякого кокетства. Ну, почти без.
- М... Конечно. Я буду держать вас в курсе.
Она взглянула как-то странно на меня и вышла. С другой стороны, как еще на меня после этих слов смотреть? Я изучал маленький прямоугольник синтетического картона, упираясь ладонью в закрывшуюся дверь. 'Перезвонить... Конечно, Мана'.
Я рухнул в кресло, положил визитку перед собой и потянулся за свежим листом бумаги, но удовольствие мне снова испортили: в кармане ожил мобильник. Морщась от издаваемых звуков - финальная композиция какого-то аниме, кажется, - я вынул прибор и уставился на серый экранчик.
'Номер не определяется'.
- Да.
- Сын.
Я взмок - моментально и весь, словно меня обдали из брандспойта. Вот уж этот голос я хотел слышать меньше всего. И благослови небо тех, кто надоумил меня купить телефон без видеосвязи.
- Отец...
- Ты ведешь дело по бегству с 'Саббебарааха'.
Это было утверждением, и это мне не понравилось. Мне вообще это все не нравилось. Паника. Это паника, паника...
- Веду.
Я соображал, прикидывая, что услышу после этой одуряющей паузы, и готовился к худшему. Ну, не знаю, что принято говорить в таких случаях. В фильмах обычно приказывают завалить дело, иначе произойдет что-то плохое. Мозги пытались деликатно намекнуть, что не стоит мне угрожать, что я могу сделать очень сложной жизнь корпорации отца, но... Но!
- Дополни свой список на уничтожение.
Я сглотнул.
- Дополнить?
- Евангелион Рей Аянами. Версия 'ноль-ноль'. Пропажа установлена сегодняшней ночью.
Я вспомнил алые глаза отцовской куклы... Просто вспомнил эти глаза - и ничего. К счастью, у меня в языке оказалось больше мозгов, чем в голове - с трудом соображая, я прибегнул к спасительной наглости.
- А почему заявка... Гм, не общим каналом?
- Заявка направлена, но этим делом займешься ты лично.
Ага, уже сейчас прямо. Понимаю, хочешь, чтобы я забогател на премиальных, чтобы я тебе еще спасибо сказал... Короче, давай уже, порадуй меня, за что такая честь - ликвидировать твою куклу?
- Почему я?
- У тебя длинный язык, сын.
Бип. Бип. Бип.
Я опустил телефон и уставился на визитку Маны, а потом слегка ослабил галстук. В кабинете было прохладно, и мокрая от испарины рубашка неприятно липла к телу, но дышалось все равно очень тяжело. 'Длинный язык? Да что за чушь?' Умом-то я понимал - это что-то значит, но вот тот же ум отказывался расшифровывать папочкины шарады. Я потянулся к пиджаку и вытащил пачку сигарет. Следовало срочно выкинуть прочь из головы этот звонок - подальше, подальше, подальше. Ну дадут мне еще одну ориентировку, ну всажу я пулю между этих обалденных красных глаз. Все остальное - не суть.
И точка.
