Увлекшись самокопаниями, я запоздало сообразил, что на меня уже некоторое время смотрят. Оторвавшись от носков собственных ботинок, я обнаружил, что тот самый спортсмен стоит прямо напротив и разглядывает меня с очень некомфортной дистанции.
- Тебе чего? - поинтересовался я.
Парень не ответил. Был он черноволос, его отросший 'ежик' топорщился во все стороны, а руки, засунутые глубоко в оттопыренные карманы куртки, наводили на неприятные мысли об оружии. Я таких видел не раз - они сызмальства всегда ходят небольшими стайками в районах средней бедности и втихую избавляют детишек от мобильников, а когда подрастают - начинают дела покрупнее. Не люблю этих шакалов - сам, бывало, получал от них.
Спортивный парень молчал, и я невольно присмотрелся внимательнее к нему - к смуглой коже, хищным орлиным чертам, глубоким глазам. И сразу вспомнил, где я видел эту физиономию. Не иначе, мне вкатали прямо лошадиную дозу обезболивающих. Ну или я просто и в мыслях не допускал, что спустя час после уничтожения одной беглой Евы, наткнусь на вторую.
Вернее сказать, второй Евангелион целенаправленно 'наткнется' на меня.
- Парень, не надо так на меня смотреть, - сказал я, стараясь звучать как можно естественнее. Классика жанра: понял ли он, что я понял?
Евангелион медленно потянул руки из карманов и в них обнаружились ножи, взятые лезвиями к предплечьям. 'Обратный хват... Вот и не пригодился мой запрос'. Мысли судорожно сбились в кучку вокруг одной-единственной: синтетик напал первым и, судя по приезду на такси, он меня выслеживал, ехал за бронированным ховером полиции.
Если и была какая-то фигня, которая пугала меня больше двух ножей в руках Евы, то это мысль о втором странном субъекте за сутки. Это, черт побери, перебор.
Нырнуть я успел за секунду до страшного удара. Нож со скрежетом разрубил обшивку стены, застрял в ней и сломался - это все я понял только по звукам, поскольку сам в этот момент катился в сторону, стремясь уйти как можно дальше от врага. Синтетик развернулся и изготовился к прыжку, а я едва только успел поднести руку к карману-кобуре.
'Ну вот и все', - подумал я, выбрасывая вперед пистолет, уже без надежды навести его на цель. Легким движением, - едва не оторвавшим кисть, - Ева выбил оружие, а завершая пируэт, вздернул меня в воздух и впечатал в стену. Пистолет еще приземлялся где-то в стороне, а из меня уже выбило дыхание.
Ребра оживились и облегченно потеряли сознание.
'Ну надо же, я еще дергаюсь'.
Я уклонился от взмаха ножа, бросив тело в противоход, но Евангелион меня снова изловил и вернул на исходную позицию.
Взмах. Кажется, я зажмурился, и потому только услышал, как что-то с влажным хлюпаньем рухнуло на землю. Я видел только ноги Евы - кроссовки нерешительно переступили и синтетик упал на меня, пачкая плащ кровью.
У спортивного синтетика больше не было руки. А в груди была дырка.
Я тупо смотрел себе под ноги, наблюдая, как отключается смертельно раненный Евангелион. Крови было совсем немного, обе страшные раны запекло высокотемпературным лучом, веки синтетика подергивались: он уходил. И только когда он вытянулся и замер, я догадался поднять глаза. У края платформы стояла фигура, закутанная в рванье, и опускала пистолет - мой пистолет. Наверное, сейчас стоит что-нибудь сказать.
- Кхм, уважаемый... Положите, пожалуйста...
Фигура присела на корточки, опустила мой P.K.D. на платформу и выпрямилась. Я на пробу сделал небольшой шаг - ничего так, ноги ходят. Это вот голова не варит, а ноги ходят. Мой спаситель терпеливо дожидался, пока я подберу пистолет, пока подойду еще ближе и уберу с его лица громоздкую старую маску.
Вот оно как. С 'ее' лица. Три беглеца за один день - я богат. Я очень богат.
- Какая встреча, - сказал я. - Привет, Аянами-сан.
- Здравствуйте, офицер Икари.
Девушка-синтетик смотрела на меня своими красными глазами, а я понимал, что надо вот сейчас просто пустить ей пулю в лоб, и можно записывать себе еще пятьдесят тысяч. Папа мне вряд ли что-то накинет сверху, но это же ерунда. Еще никогда мне не предоставлялась возможность сделать все именно так - чисто, быстро, и без малейших затрат. Она не проявляет агрессии, а значит...
Я убрал оружие в карман.
- Мне надо вызвать полицию и своих.
'Ну вот кто я такой, а?'
Не хватало еще сказать ей спасибо - после сеанса издевательств в кабинете папы. 'Нет, брат. После того, как она тебя спасла'. Я наклонился над трупом Евангелиона и принялся лазать по карманам, делая вид, что меня не интересуют действия голубоволосой куклы. Интересно, понимает ли она намеки.
- Я могу идти?
Копаясь в карманах куртки, я кивнул. 'И побыстрее. Чем быстрее, тем лучше'.
- Почему?
Я как раз нащупал что-то и вынул слегка подмокший прямоугольник картона. С него на меня смотрело лицо веснушчатой девушки, которой я час назад прострелил обе руки. Наверное, я изрядно залип над этой фотографией, потому что опомнился только от того, что меня накрыла тень. Тень подошедшей Евы.
- Почему я могу идти, Икари?
'Я схожу с ума. Одна Ева не хочет убивать меня и просто дохнет от ран. Другая хочет меня убить и таскает в кармане фотку первой. Третья спасает от второй и интересуется, почему я не хочу ликвидировать ее саму'.
- Уйди. Просто уйди.
Я встал и спрятал фотографию в плащ. Аянами смотрела на меня, и что там сейчас такого творилось за этими глазами - не понять. А вот мои мозги требовали отдыха, и плевать я хотел на вопросы, на сомнения, на пятьдесят тысяч кредитов.
- Есть другие блэйд раннеры, Аянами. А теперь просто исчезни, хорошо?
Мне очень хотелось спросить, почему она сбежала, почему не пытается меня прикончить - меня, знающего о ее нечеловеческой природе. Ну и это. Почему она меня спасла - тоже неплохо было бы уточнить. Такой, черт побери, случай - уникальный, прямо скажем. Но еще я отчетливо понимал, что падаю в кроличью нору и даже стремительно набираю скорость. И если буду просто подчиняться сказочной гравитации, то быстро окажусь среди воображаемых Ев, которые намного лучше людей. А я видал в гробу такую сказку.
Я обошел ее и направился к краю платформы. Далеко слева нарастал гул идущего из депо гравибуса, уже даже виднелись габаритные огни машины. Потянув из кармана рацию, я мысленно считал секунды: сколько там ей надо, чтобы убраться отсюда? Лучше, чтобы ее даже машинист не увидел.
А еще лучше так: я сейчас оборачиваюсь - а ее нет. Потому что не было, ведь это все придумал мой воспаленный драками и лекарствами мозг. Я сам пристрелил беглеца, а Аянами мне померещилась. Я же до сих пор интересуюсь, почему у нее на лице нет косметики. А еще она - мой скрытый страх быть вечно облажавшимся по два раза в час. Вот мое подсознание и нашло образ... Я обернулся. Евангелион никуда не спешила уходить и, более того, внимательно меня разглядывала. 'ААААа! Инструкции! Протоколы! Здравый смысл!', - орал кто-то в моей голове, ведь этот кто-то уже понял, что я собираюсь сделать, а я сам - еще нет.
- Вот это - триста кредитов. Вот это - адрес. За углом есть автомат вызова такси.
Она просто смотрела, как я рвал себе горло этими словами. И мозг тоже, надо сказать, рвал. Впрочем, этот орган мне явно повредило раньше, например, при рождении.
- А вот это - ключ.
Позже я наверняка скажу себе, что это я так решил отомстить папочке. Наверняка решу, что я идиот, который, ничего не зная, сделал самый нелепый выбор. Ну что же. Буду играть в идиота по-крупному.
- Вернусь домой через несколько часов, - буркнул я.
Отвернувшись, я достал-таки чертову рацию. В туннель с шумом ворвался тупой нос гравибуса и
