Я вздрогнул. Откуда эта мысль? Она когда-то приходила мне в голову?
Ополаскивая лицо горячей водой, - которая казалась мне почти ледяной, - я вдруг понял, что это выход. Я не смогу убивать вечно - это удел супер-героев, а меня учили, что один человек рано или поздно ошибется, я же сам уже давно хожу по грани. Я не могу скрывать ее вечно, оставаясь здесь, - слишком многим о ней известно.
А вот колонии кажутся выходом.
'А что? Выбрать самую захолустную планету где-нибудь на окраине человеческого пространства, и свалить туда. Нет. Лучше сначала на крупной колонии поменять свою личность, переоформить Рей, затеряться, а потом - на фронтир...'
И я вдруг понял, что всерьез рассуждаю на этот предмет и даже сообразил нечто вроде плана. Неплохого, надо сказать, плана.
'А ты ведь втрескался в нее, блэйд раннер'.
Вот так я впервые и оформил эту мысль: льется вода из-под крана, в зеркале - потухшее лицо, под челюстью затаились остатки пены, в глазах - недоумение. А внутри тепло, и я только что, наконец, догадался дать этому теплу имя.
'Молодец. А теперь вот что. Тебя не отпустят - на тебе дело со статусом 'браво'. Тебя не отпустят - ты свидетель Трибунала. Тебя не отпустят - ты на прицеле у 'Чистоты' и у корпораций. Так что люби ее, сколько хочешь, планируй себе на здоровье. Оно, знаешь, не вредно - мечтать, пока не путаешь мечты с реальностью'.
Хорошо. Ведро умозрительной холодной воды - это хорошо, покончим с мечтами, перейдем к планированию. Для начала надо срочно разобраться с синтетиками. Плевать, кто там их опекает и кто позволил им сбежать - если их зарыть, то дело 'нулевых' закрывается, как бы ни грустил по этому поводу Кадзи-сан и всия СКЕ. Срать я хотел на корпоративные дела, здоровее буду. Может, производители Ев попутно решат, что коль скоро я не стал под них подкапываться, то стоит дать мне, такому доблестному, популярному и осторожному, подышать еще чуть-чуть. Все легче. Я ведь приму участие в фарсе с 'Чистотой'. Это, кстати, второй пункт программы - фашистов нужно по возможности стереть в порошок, чтобы никто и пикнуть не успел. Уж я в суде приложу все усилия и разукрашу их самым красивым дерьмом, чтобы при обнаружении их логовищ сначала стреляли, а потом разбирались.
Вот примерно так оно все выглядит. Значит, у меня впереди еще много-много дней, наполненных работой, зато в конце... В конце все должно быть непременно хорошо, пусть я в это слабо верю.
Вот так вот. Началось все с того, что я решил подумать, как же так хитро шпионит 'Чистота', а закончилось хитрым и почти безнадежным, безнадежно дырявым планом по решению всех проблем. 'Это все долбаное бритье. Оно не может не вселять отчаяние'. Трусливый и жалкий план, реализуя который, я обречен быть фантастическим везунчиком, иначе все зря, и хэппи-энда не будет.
'Она того стоит'.
На кухне я почти заглотнул чашечку кофе, в который раз проклял искусственный мирок и на ощупь отправился в комнату. 'Это все замечательно - я определился со своим отношением к ней. А что делать с ее отношением ко мне?'
В принципе, даже Евы с первыми 'Некусами' при хорошем обращении проявляли эдакую неэмоциональную преданность - как животные, как те же собаки, но только без вот этой собачьей радости. Была даже история в какой-то колонии о том, что синтетик сбежал на могилу своего хозяина. Может, врут, конечно, но того 'ноль-два' шлепнули как раз на кладбище, безо всякого сопротивления с его стороны. Есть еще и другие образчики блэйдраннерского фольклора, но там все совсем уныло и без фантазии, по-моему, сказки, переделанные на новый лад. Но как мне понимать Аянами, которая сама ушла из надежного убежища, когда поняла, что я ее обвиняю в чем-то? Да еще и ушла в никуда, отдавая себе отчет, что ее могут убить. Как мне понимать Аянами, которая после этого выносила меня из-под огня, а когда не смогла - подставилась сама?
Как там она мне ответила, когда я попробовал ее расспросить?
'Это было правильно'.
Вот такие вот дела, глубокомысленно подытожил я, ворочаясь на неудобном диване. Я, конечно, не дошел еще до той кондиции, чтобы будить измотанную Еву и устраивать выяснение отношений, но все же, все же... 'И какие там еще отношения? Раз тебе так повезло, будешь довольствоваться молчаливой спутницей со странностями. Она машина по происхождению, пусть и сложная машина - но без души'.
Можно подумать у меня самого есть душа, возразил я себе, и это было моей последней осознанной мыслью.
- В общем, все сложно.
Я размешивал кашу, сидя у кровати и смотрел в глаза Рей. Наутро она выглядела уже куда лучше, так что я даже вывалил на нее полный список последних событий. Аянами молчала, смотрела все больше в телевизор с отключенным звуком, и если бы она была обычной девушкой, я бы решил, что меня не слушают и демонстрируют несусветную скуку. Но, увы, все было далеко не так просто.
- Я поняла.
- И что скажешь?
Она подняла на меня взгляд:
- О чем?
- Есть какие-то выводы, помимо тех, что я озвучил?
Аянами помолчала, а потом сказала:
- На видеофоне записано сообщение с вокализатора. Убить пытались вас. Из ховеркара стрелял человек.
'О, ни фига себе'. Я подал ей плошку каши и подставил стул ближе:
- Первое понятно. А второе и третье?
- Все траектории пуль указывают, что целью были либо вы, либо ваши потенциальные укрытия.
Аянами положила в рот ложку каши и осторожно проглотила. Я нахмурился:
- Что-то не так?
- Нет. Пищевод уже восстановлен.
'Гм'.
- Это хорошо, - кивнул я. - А почему ты решила, что стрелял человек?
Рей задержала у губ вторую ложку и посмотрела на меня:
- Вы еще живы.
Собственно, логично. Во-первых, Евангелион бы открыл огонь по Аянами, как только понял, что она меня защищает - или убил бы, или обездвижил. Во-вторых, он никогда не позволил бы мне выстрелить даже из-за живого щита. Все это очень хорошо, но...
- Видишь ли, Аянами, я подозреваю, что стрелок мог просто заиграться. Скажи, траектории пуль похожи на какую-то игру с жертвой?
- Игру?
- Да. Ну, например... - черт, как же это объяснить-то? - Например, будто стрелок хотел сначала погонять меня, позволить тебе меня спасти, а только потом убить?
- Это возможно. В таком случае расчет слишком быстр для человека, но для Евангелиона он лишен смысла.
Значит, все-таки Каору. Седая ты тварь. 'Пищевод уже восстановлен', - вспомнил я слова Рей. За Аянами ты мне отдельно заплатишь. Я тебя, поганца, научу умирать - медленно и болезненно, тем репликам из '33-К' такого и не снилось. Сначала узнаю, чего тебе надо было на самом деле - а потом распатроню на органы.
Я отвлекся от размышлений, заметил внимательный взгляд Рей.
- Помнишь, Аянами, есть такой синтетический недоносок...
Рассказывать это было трудно и противно - куда хуже, чем тогда, ночью, когда ей набросал в общих
