— Стройсь! На выход!—Взвился крик.Вышли мы из бани.Вслед смотрел туркмен-старикГрустными глазами.Может, видел дочь свою…Он сказал:— Ее в боюРанило, однако.Но нэ очень тяжело…—И добавил:— Повэзло…—А потом заплакал…
КОРОВЫ
А я вспоминаю снова:В горячей густой пылиИзмученные коровыПо улице Маркса шли.Откуда такое чудо —Коровы в столице?Бред!Бессильно жрецы ОРУДаЖезлы простирали вслед.Буренка в тоске косилаНа стадо машин глаза.Деваха с кнутом спросила:— Далече отсель вокзал?—Застыл на момент угрюмоРогатый, брюхатый строй.Я ляпнула, не подумав:— Вам лучше бы на метро!—И, взглядом окинув хмуроМеня с головы до ног,— Чего ты болтаешь, дура?—Усталый старик изрек.…Шли беженцы сквозь столицу,Гоня истомленный скот.Тревожно в худые лицаСмотрел сорок первый год.
ОПОЛЧЕНЕЦ
Редели, гибли русские полкиБыл прорван фронт, прорыв зиял, как рана.Тогда-то женщины, подростки, старикиПошли… на армию Гудериана.Шла профессура, щурясь сквозь очки,Пенсионеры в валенках подбитых,Студентки — стоптанные каблучки,Домохозяйки — прямо от корыта.И шла вдова комбата, шла в… манто —Придумала, чудачка, как одеться!Кто в ополченье звал ее? — Никто.Никто, конечно, не считая сердца.Шли. Пели. После падали крестом,Порою даже не дойдя до цели…Но я хочу напомнить не о том,Хочу сказать о тех, кто уцелели.Один на сотню — да, таков был счет,А счетоводом — сорок первый год…На Красной Пресне женщина живет.Нет у нее регалий и наград,Не знают люди, что она — солдат.И в День Победы не звонит никтоСмешной старушке в стареньком манто.Ей от войны на память — только шрам…Но женщина обходится без драм.«Я, — говорит — везучая, жива!»Далекая военная Москва.Идет в окопы женщина… в манто —Придумала, чудачка, как одеться!Кто в ополченье звал ее? — Никто.Никто, конечно, не считая сердца…