сверстников, отличалась от них, но кое-что с ними ее роднило: она очень любила секретничать. Со временем она выросла, однако страсть к чужим тайнам не угасла. Она воспользовалась своими природными дарами и положением в обществе, чтобы узнавать и раскрывать больше тайн. Ей всегда было мало, и в конце концов она осознала, что не сможет лучше понять человеческие тайны, если останется человеком. Поэтому с помощью древнего волшебства она изменила саму свою суть.
Но все вышло не так, как она рассчитывала. Она стала заложницей своей одержимости неизведанным. Ничто не интересовало ее, кроме нового в человеке. Люди за ее познания ненавидели и боялись ее, и она совсем отстранилась от обычной жизни. В последнем прозрении она поняла, что единственный шанс на спасение — Долина Обрядов, ведь там человек мог вернуться к своей сущности. Но Тайна некогда изменила саму себя и в долине лишь обрела чистый облик Духа Неведения, которого теперь воплощала.
В конце я спросила ее: «Почему же ты продолжала познание? Неужели ты не понимала, к чему приведет твоя игра жизнями людей?» Тайна ответила мне: «Конечно я понимала. Но когда играешь жизнями людей, другое уже неинтересно».
Кителиа закончила, и ненадолго вновь воцарилось молчание, пока его не прервала Ярнея. Это были ее первые слова после подъема.
— Тайна поведала о нас много, очень много, — дева говорила непривычно тихо. — Но она также упомянула, что есть нечто сокровенное, чего она касаться не должна. Она запретила себе? Или не сумела пробраться к человеку в душу еще глубже? Она что-то сказала тебе?
— Она сказала… — девушка осеклась и обняла себя за плечи. — Нет, я не могу передать это. Пусть некоторые ее секреты останутся с ней в той пещере.
— Ну же, не будь такой скучной, как Ланво, — возмутился Онтао. — Кстати, наш загадочный проводник пострадал меньше всех. Хоть он и необычный представитель своего рода, а сумел как-то выкрутиться — подстать настоящему морийцу.
— Да, ведун, — Холвет закурил трубку. — Открой нам что-нибудь о себе. Это будет справедливо.
Ланво сидел, закутавшись в накидку, хотя было совсем не холодно. Уголки его плотно сжатых сухих губ были опущены.
— Что ж, моя тайна проста как травяной суп, — он рассеянно смотрел перед собой тусклыми глазами. — И состоит она в том, что никакой тайны у меня нет. Истинно так: полжизни я путешествую по миру и выведываю о природе все, что могу — будто она задолжала мне особенное знание, носителем которого я стану. Ведун — звучит внушительно, но я же остался простым проводником, как и многие из моей родной деревни. Неделей ранее меня это совсем не заботило, а теперь… Теперь ни у кого из нас с вами сокровенного не осталось, если оно и было. Почувствуйте и расскажите, легче ли от этого.
— От этого… иначе, — ответил Сетар, разминая шею. Крупное полено гулко треснуло в костре, словно соглашаясь. — Все, что было, — произошло с нами и только с нами. И отныне мы словно делим вместе одну большую тайну.
Путники на мгновение задумались, но мысль сбил Камдоб. Воин уже давно спал и сейчас известил всех об этом протяжным храпом.
— Вот это правильное отношение к нашим бедам, — кивнул Онтао и тоже засобирался ко сну.
Лежа под молодым кедром, Сетар в полудреме глядел на звезды, по которым, к удивлению, успел соскучиться.
Вдруг он услышал рядом чье-то прерывистое дыхание, а на его плечо осторожно опустилась мягкая ладонь.
— Все будет хорошо, — повторил он слова Тайны, взяв Кителию за руку, и вскоре ее дыхание выровнялось.
Пробудились они в приподнятом расположении духа. Рассказы о целительной силе воздуха горного леса оказались правдой (кто же знал, что сказки о самих горах тоже имели основания). Особенно полегчало на душе у Кителии. Вначале она с трудом переживала смерть Тайны, хоть и знала, что Дух чуть их всех не погубил. Видимо, их связь и вправду была сильна.
В дороге девушка снова стала напевать, пару раз пускалась в лес за белками и возвращалась с пустыми руками, смущенно улыбаясь. И на лицах путников тоже невольно возникали улыбки. Кителиа не боец, не следопыт, не разведчик. Она стала случайным участником похода и затем случайной причиной их бед. Но без нее они бы вряд ли выбрались из долины — сейчас Сетар ясно это понимал. Никакого нытья или капризов, исступленного страха и отчаяния — девушка выдержала все испытания наравне с воинами. Он вспомнил, как не раз сокрушался, что взял с собой «эту обузу», и наконец осознал, за что хотел извиниться перед ней.
— Она просто чудо, — сказал ему Онтао, повторяя его мысли. — Удивительно, что она уже почти дева, а еще не замужем. Разборчивый отец?
— Я тоже постарался, — усмехнулся Сетар. — Да все мы. Однажды в Холмах проходила Неделя любви Храмира — съехалась знатная поросль завидных женихов с других деревень и даже городов. Многие положили глаз на Кителию, но семья и ее друзья собрались вместе, обсудили и отмели каждого по одному.
— Как бы мы не стали свидетелями конца праздникам в Третии, — с грустью молвил солдат и прибавил ходу.
Пустые предрассудки, но обреченность в словах того, кто никогда не отчаивается, — плохой знак.
Дорога до места назначения не должна была отнять много времени. Они шли вдоль опушки до полудня и затем спустились в широколиственную чащу, сменившую кедр: именно рядом с лесоразделом стояла отметка на карте. Цель казалась близкой, однако густой подлесок сильно затруднял движение. Пришлось даже использовать оружие, чтобы продираться сквозь листву кустов и низких деревьев.
— Послушай, дружинник, — бросил через плечо Холвет, шедший впереди. — Что все-таки нас ожидает? Если это и настоящая просьба о помощи, то весьма странная.
— Куда проще было встретиться в столице, — продолжила Ярнея, заплетая волосы, которые то и дело цеплялись за сучья. — И в письме подробно описать свою беду. А то одни охи да ахи и ничего по делу — знаю я таких женщин.
— Странно, но не более, — отозвался Сетар. — Встреча у подножия может говорить о том, что она спешит, подгоняемая опасностью, а скрытность — о том, что опасность велика на самом деле. Делия — дочь первого архивариуса по Волшебной Связи. Она достаточно умна и осторожна и наверняка отправилась в сопровождении городской стражи.
— Главное, чтоб красавицей была, — вставил Будор и смачно рубанул по ветке. Это занятие явно приносило ему удовольствие. — Жаль тратить столько сил из-за какой-нибудь дурнушки.
Солдаты засмеялись, а Сетар нахмурился. Но не глупая шутка воина смутила его. Он никак не мог вспомнить лица Делии.
Около версты они пробивали себе дорогу через подлесок и наконец вышли к просторной поляне. Посреди нее из земли росла хлипкая хижина, а вокруг располагалась походная стоянка.
— Вот это место! — вырвалось у Сетара, но он остановился, не ступив на луговую траву. Внутри будто что-то оборвалось. Стоянку занимали не столичные стражники, а варвары. Тела ее предыдущих хозяев — третийских воинов — были свалены в яму, а головы — насажены на колья.
В полупустом лагере дикарей находилось восемь человек, из которых лишь двое стояли на карауле, а другие спали. Варварское племя было нездешним: кожаными щитами и пращами в Третии не пользуются, а меховые доспехи слишком теплы для весны. Кроме того, их длинные волосы были убраны в хвост — в Храмовых землях так поступали только женщины.
— Скалитийские горцы, разведчики, — Холвет сжал лук в руке и с сожалением посмотрел на колчан, где оставалось лишь две стрелы. Он обратился к дружиннику: — Не знаю, о какой опасности писала тебе женщина, но если солдаты были ее людьми, мы опоздали ей на помощь.
— Что делать-то теперь? — растерянно спросил Онтао. — Может, отомстим за соратников?
— Поддерживаю! — Камдоб потряс кулаком. — Их меньше десятка — размажем дикарей!
— Нет! — твердо произнесла Ярнея. Крепкий сон вернул уверенность ее голосу. — Многие вчера были названы трусами и слабаками и рвутся доказать обратное, я понимаю. И честь наших братьев была поругана. Но посмотрите на стоянку: основная часть воинов сейчас не в лагере — что, если их полсотни и больше? Что, если они скоро вернутся? Их тоже одолеем? Нет, мы не имеем права рисковать собой ради мести… — она с сожалением взглянула на побледневшего Сетара, но тот вперил взор в землю и мотал головой. Он отказывался верить, что Делия мертва.
Однако сразу после этих слов из открытой двери хижины вышел еще один варвар, который самодовольным голосом громко доложил соплеменникам на северном наречии: «Девка все еще не готова. Сколько можно ждать!» Сетар рывком поднял голову. Они держат Делию пленницей! Надежда мигом вернулась. Упрашивать спутников о помощи ему не пришлось.
— Нечего делать, если некого спасать, — поправила себя дева Бури и подмигнула. — Больше я в беде никого не оставлю.
Вся поляна была у караульных как на ладони, поэтому нападать пришлось в открытую. Но у Холвета оставалось еще две стрелы, а это значило, что расстановка сил сейчас изменится. Предсмертный крик стражника-пращника разбудил варваров, а второй выстрел лучника оставил их всемером. И путники всем скопом ринулись в атаку — также всемером, не
