Жить в России

В ответах на вопрос «Следует ли избегать зависимости от других?» русские набрали 3,98 балла, а американцы — 2,15 из 5, настолько россияне истосковались по независимости.

Александр Аузан: Это к вопросу о культурных иллюзиях. Потому что, на самом деле, русские — одна из самых индивидуалистических наций, которые попадают под исследование, вообще не коллективистская наверное, поэтому культура все время предлагает разные типы коллективизма.

Образцом индивидуализма принято считать американцев, а русских— «коллективистами». В реальности мы индивидуалисты, но американский и русский варианты индивидуализма различны.

Александр Наумов: Если первый — это поиск свободы, то второй — это поиск воли. Это разные вещи. В первом случае вы как индивидуалист уважаете другое частное лицо. Воля же как раз связана с нарушением частного права другого человека, игнорированием его индивидуализма. Ведь в наших организациях любой работник мог распахнуть дверь директора, вывалить ему свои чертежи и сказать: «Я — Кулибин», хотя у директора голова болела совсем о других проблемах. А директор приходил в цех и отменял приказ начальника цеха, даже не информируя его об этом, — это тоже воля. Воля имеет более эмоциональное начало, а свобода — рациональное, и это тоже разница двух культур.

Коллективизм в России является механизмом защиты от природы, врагов и собственного индивидуализма. Мы живем в суровых климатических условиях, и наши социальные технологии являются защитно-усреднительными, они не дают пропасть, но, с другой стороны, не дают отдельным людям вырваться вперед.

Заметной чертой русского человека являются запредельные амбиции, сегодня это хорошо видно и по демократам, и по националистам. Деревенская община, мир, сдерживала антисоциальные инстинкты — коллектив был выше своих индивидуальных членов.

Алексей Хомяков: Русский человек, порознь взятый, не попадет в рай, а целой деревни нельзя не пустить.

Россияне считают, что группа является наиболее важной частью организации: с группой считаются, она может заставить руководителя что-то изменить. Для нас группа так же важна, как для черепахи панцирь, — для защиты от безответственности и безнравственности власти. У нас группа в первую очередь защита, а не команда, как в западных организациях.

Всеобщая распространенность коллективных технологий имеет и неприятные черты. Вы никогда не можете избежать того, что в очереди к вам будут стоять вплотную, кто-то обязательно в банкомате будет заглядывать через плечо. Вашей карточкой в магазине будут оперировать без вас. Основная идея нашей системы образования: учитель знает правильный ответ. Часто единственно правильный. Формируется потребность ученика на одобрение сверху, на штамп «правильно», то есть как у всех.

Работа в группе у нас, как правило, плохо структурирована, не расписаны обязанности и функции каждого работника: вбросили задание в группу, а там сами начинают между собой разбираться. Типичны постоянные опасения, что при групповой работе кто-то прокатится зайцем за ваш счет.

Тему о коллективизме и индивидуализме хочется закончить хорошей притчей.

Однажды добрый человек беседовал с Богом и спросил его: «Господи, я бы хотел узнать, что такое рай и что такое ад». Господь подвел его к двум дверям, открыл одну и провел доброго человека внутрь. Человек увидел огромный круглый стол, на середине которого стояла большая чаша, наполненная вкусно пахнущей едой. Люди, сидящие вокруг стола, выглядели голодными и больными, буквально умирающими от голода. К руке каждого была прикреплена ложка с очень длинными ручками. Люди могли набрать пищу ложкой, но, так как ручки у ложек были слишком длинные, они не могли поднести ее ко рту. Господь сказал: «Ты видишь ад».

Затем Господь и добрый человек направились ко второй двери. Добрый человек увидел то же, что и за предыдущей дверью. Тут был такой же огромный круглый стол, такая же гигантская чаща с вкусной пищей, которая заставляла рот наполняться слюной. Люди, сидящие вокруг стола, держали ложки с очень длинными ручками. Только на этот раз они выглядели сытыми, счастливыми и приятно разговаривали друг с другом. Добрый человек сказал Господу: «Я не понимаю». «Это просто, — ответил ему Господь. — Они научились кормить друг друга. Те же, кого ты видел раньше, думают только о себе».

Ад и рай устроены одинаково. Разница — внутри нас.

Отсутствие доверия

Наглость — второе счастье

Одним из ключевых моментов при анализе мотивов поведения россиян является отсутствие доверия к согражданам. В любом человеке прежде всего подозревается тот, кто покушается на твое время и деньги. Казалось бы, почему бы человека не пропустить, если у него проблемы, но, скорее всего, он просто нагло лезет без очереди. На занятый перекресток водитель выезжает потому, что уверен: это обязательно сделает кто-то другой.

Том Парфитт: Жители России, мне кажется, удивительно терпеливы, выносливы и дружелюбны — если знать их лично. Их поведение на публике я не могу понять до сих пор: почему, например, когда ты здороваешься с продавщицей в магазине, она молчит в ответ? Почему она не дает сдачу в руку, а кладет ее на пластмассовую тарелочку? При этом я уверен, что у себя дома эта продавщица — милейший человек. У ваших людей всегда есть два лица — публичное и для домашних.

Объединение политических деятелей не приводит к росту популярности возглавляемой ими организации — складываются не рейтинги, а антирейтинги. Это тоже о доверии.

В России с трудом пробивает себе дорогу идея о том, что можно договориться о сбалансированном решении, которое всем бы шло на пользу. Общение на равных в стране практически не востребовано. В политике принято добиваться только полного подчинения, без принятия на себя малейших обязательств перед нижестоящими: нет реальной состязательности в суде — 98% всех приговоров обвинительные, в школе и вузе нельзя спорить с преподавателем. Октябрьские события 1993 года, закончившиеся расстрелом Белого дома, напоминают нам о том, что никто не хотел договариваться. Современные события свидетельствуют о том, что в этом вопросе за двадцать лет мало что изменилось.

Обычно благосостояние человека растет не совместно с другими, а за счет других — таковы законы ресурсной экономики. Любой человек, разбогатевший в деревне или много заработавший в бригаде, представляет угрозу окружающим. С этого начнется неизбежное обнищание соседей и коллег. Ведь вековой опыт говорит о том, что это не начало движения вперед всего общества, а очередное перераспределение, где богатство одних возникает за счет окончательного разорения остальных.

Нет оснований и доверять людям, делающим карьеру. Казалось бы, участие в управлении невозможно без взятия на себя определенных обязательств и ответственности отдельными работниками, и управление — работа прежде всего в интересах организации в целом, а не в своих личных интересах. Но опять не все так просто.