Жить в России

Александр Наумов: Оказалось, что у нас под участием в управлении понимают другое: человек пытается пролезть наверх и дать какие-то предложения, чтобы заявить о себе, но не собираясь брать на себя ответственность за реализацию проекта или хотя бы его части.

От руководителя Система требует быть готовым в нужный момент проявить «волевизм», так что в присутствии начальника лучше не расслабляться.

Александр Прохоров: Существовали и до сих пор существуют специальные управленческие процедуры, направленные на поддержание готовности персонала к мобилизации ресурсов на выполнение любого поступившего задания. Простейшей и наиболее распространенной из них является производственное совещание, или обычная «планерка», на которой руководитель вынуждает подчиненных прилюдно демонстрировать свою покорность и заодно выясняет степень готовности каждого выполнять указания «сверху». Демонстративное хамство и грубость в отношении подчиненных выступают в данном случае в качестве инструментов для поддержания персонала «в тонусе».

Другие варианты «тренировки» — унизительные процедуры в больницах, на техосмотре, в ГАИ, на таможне, в ОВИРе.

Наличие доверия — главный фактор, который определяет, по какую сторону от развилки, от точки бифуркации мы находимся. По разную сторону от развилки существует различная среда, и одни и те же действия приводят к разным результатам.

Жестокий мир

Если враг не сдается — его уничтожают.

Максим Горький

Россияне живут в жестком мире, который сами же и создали. Самый душевный в мире народ сумел построить одно из самых жестоких государств. Не тот жесток, кто ходит со злой ухмылкой, а тот, кто не в состоянии устранить дедовщину в армии, создал и поддерживает в неизменном виде российскую пенитенциарную систему. Именно у нас существует бизнес, построенный на посадке нужных людей в тюрьму, а без суда люди могут провести в СИЗО долгие годы. Российское государственное здравоохранение представляет собой изощренную систему издевательств. Современные российские фильмы и сериалы показывают весьма суровый мир, и мы понимаем, что это не сказка, в отличие от гонконгских боевиков.

Варлам Шаламов: Наверное, это очень по-русски — радоваться, что невиновному дали пять лет. Могли ведь дать и пятнадцать. Могли и вышака. <…> Мы вместе выходили на развод, на развод «без последнего», как ярко и страшно называют такие разводы в лагерях. Надзиратели хватали людей, конвоир толкал прикладом, сбивая, сгоняя толпу оборванцев с ледяной горы, спуская их вниз, а кто не успел, опоздал — это и называлось «развод без последнего», — того хватали за руки и за ноги, раскачивали и швыряли вниз по ледяной горе. И я, и Рабинович стремились скорее прыгнуть вниз, выстроиться и докатиться до площадки, где конвой уже ожидал и зуботычинами строил на работу. В большинстве случаев нам удавалось скатиться вполне благополучно, удавалось живыми добрести до забоя — а там что бог даст.

Сергей Алексашенко: И для этого 112  000(!) человек, находящихся под следствием, заключены в «230 следственных изоляторах и  165 помещениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов» (данные на 1 сентября 2011 года — А.З.). Ежемесячно более 20  000 человек попадают на нары не по приговору суда, а по прихоти следователя и «гуманности» судьи. И каждый пятый из них выходит на свободу в связи с прекращением дел или назначением наказания, не связанного с лишением свободы.

Вера Шенгелия: Почему любая статья в прессе о жестоком обращении с животными тут же соберет тысячи сочувственных комментариев, а сообщение об избитой женщине — тысячи комментариев «сама дура»? Странно писать об этом в XXI веке, но, кажется, насилие по-прежнему воспринимается как норма. Это просто такой вид взаимоотношений. Никто не звонит в полицию, когда слышит за стеной плач: дела семейные, сами разберутся.

Не любим мы думать о том, почему мир не спешит благодарить нас за победу над фашизмом, а считает, что два бесчеловечных режима уничтожили друг друга. Половина Европы почувствовала на себе нашу жесткую руку в полной мере.

В 1945 году в Восточной Пруссии была проведена масштабная этническая чистка — всех живших там немцев (а до войны их было около 400 тысяч) выселили из домов без средств к существованию и возможности заработать, их место заняли переселенные советские граждане, а все населенные пункты были переименованы.

Игорь Манцов: Хорошо бы дезавуировать пресловутую «Родину-мать», которая является инкарнацией безжалостной к своим детям Великой матери, требующей ритуальных жертв и блокирующей столь необходимое всякому частному человеку осознавание, заменив ее в массовом сознании на Богородицу, раз уж православие объявлено здесь едва ли не государствообразующей религией.

Михаил Жванецкий: Жили в Бухенвальде, с боями прорвались в Освенцим. Видимо, концлагерь мы перевозим с собой вместе с мировоззрением.

В ежедневной практике власти всех уровней преобладает не поиск консенсуса, а силовое продавливание любой ценой своего решения. В арсенале провокации различного рода, объяснение любых своих действий просьбами трудящихся и ветеранов, назначение на высокие должности только тех, на кого есть компромат, отношение к людям, как к расходному материалу, объяснение всех трудностей наличием шпионов и вредителей.

На одном из избирательных участков в Рязани, где расположен также предвыборный штаб кандидата от «Единой России» Андрея Глазунова, обнаружен тираж листовок, призывающих к свержению власти, которые должны были распространяться от имени представителей ЛДПР и КПРФ.

Будни взаимоотношений полномочного представителя президента и муниципалитета: для воздействия на многолетнего и авторитетного мэра против шести его близких соратников возбуждается уголовное дело — берутся «заложники». Для демонстрации того, что не шутят, одного из чиновников оправдывают по очевидной статье за завышенную цену на купленное оборудование и осуждают по другой статье за взятку только на основании свидетельских показаний, без доказательства самого факта передачи денег — вынуждают договариваться.

Не прощает Россия и ошибок, достаточно вспомнить судьбу людей выпавших «из обоймы». Здесь и чемпион мира по шахматам, и бывшие губернаторы, и председатель правительства страны — они