мотора, разглядеть в ночной мгле силуэт мужчины на большом тяжелом мотоцикле…
Я вынуждена была признаться себе в том, что только тем и занималась, что каждое мгновение ждала известий от Кирилла, а еще больше – его самого.
Он не давал слова прийти, не обещал увидеться, но я почему-то упорно продолжала его ждать. А от того тревога только росла с каждой секундой.
Белая мужская рубашка лежала на диване.
Она вселяла чувство тепла.
Я разделась и одела ее на голое тело вместо пижамы, почувствовав, что она и вправду грела, нежно прикасаясь к коже. После этого забралась в постель и постаралась уснуть.
Но в голове неожиданно раздался жалобный визг Алисы, ужасающе громкий, отчетливый, будто она находилась здесь, в моей комнате: «Он не человек… Мефистофель!.. Твою душу он тоже украдет!..»
Я встрепенулась и села в кровати.
Следующим уже заговорило мое собственное контр-эго: «Что это за номер с драгоценностями? Импровизация удачная, но смехотворная. Ты кое-кого решила прикрыть? Это можно расценивать как самообман! Он так много говорил, а про шприц ничего не сказал. Взял с тебя обещание, а сам скрылся…»
– Никуда он не скрылся, – прокричала я в темноту. – Не сказал, потому что слишком тяжело о таком вспоминать. А драгоценности я спрятала, чтобы не раздувалась проблема, потому что в последнее время повелась мода во всем подозревать Кирилла… И если придется – я буду его защищать, чтобы ни думала на этот счет прокуратура… Да что же это? Я уже с собой разговариваю! Все, хватит сомнений. Он не преступник. Точка!
Но плохая новость явилась ранним утром.
В мою дверь забарабанили во весь опор, одновременно с этим выжимая звонок. Я схватилась так быстро, что упала с кровати.
Ничего не понимая, протирая сонные глаза, кутаясь на ходу в халат и путаясь в его длинных полах, побежала к двери и прицелилась в глазок. Перед квартирой стоял капитан Борщев.
– Леша? – Я встретила его с изумленным видом. – Что заставило тебя высаживать мне дверь в половине седьмого? Пожарная тревога?
– Хуже, Аня. Поверь, гораздо хуже. – Перебил капитан, тяжело дыша, будто перед этим бежал. – Я едва дождался утра, потому что не хотел беспокоить тебя ночью. Кое-что случилось…
– Неужели еще кого-то убили, – спросила я наугад и осеклась. В глазах Алексея возник ответ, не оставляющий сомнений. У меня снова все похолодело внутри.
– Алису Боднер вчера поздно вечером нашел охранник строительства, которое расположено неподалеку от ее дома. – Подтвердил Борщев печальную догадку. – Она упала с высоты...
Как будто все еще находясь во сне, я прошла на кухню и машинально поставила чайник на плиту.
– Вчера ты виделась с ней, так ведь? – Леша не отрывал от меня глаз.
– Откуда ты знаешь?
– Ее соседка тебя описала. Вы ругались?
– Просто девушка долго не открывала.
– Что ты там делала?
– Я должна была поговорить с ней.
– О чем?
Я пожала плечами.
– Это мое дело…
– Аня, пойми, – с чувством перебил Леша. – Теперь это дело прокуратуры. Зачем ты вообще ходила к ней?
– Меня в чем-то обвиняют? – Я упрямо посмотрела на него. – Да или нет? Если да, то почему не сказать об этом прямо?
– Через час ты должна появиться у Черныша. – Леша отвел глаза в сторону. – Все, что от тебя требуется, это рассказать подробно, когда ты ее видела, о чем вы говорили… Тебя так же будут спрашивать про Кирилла Чадаева.
Я предложила кофе капитану, но он отказался.
– Я лучше на улице подожду, – сказал Алексей, неловко переминаясь с ноги на ногу. – А то такое чувство, будто я беру тебя под конвой.
Я допила кофе, одела джинсы и черную курточку поверх рубашки Кирилла.
Затем мы отправились к зданию прокуратуры и Леша по дороге давал мне какие-то дружеские рекомендации, но я ни слова не слышала из того, что он говорил.
Наконец, я вошла в кабинет Черныша и он вежливо предложил мне присесть.
Удивительно, но вопросы не посыпались на меня, как праздничное конфетти. Ни намека на подозрение ни в лице, ни во взгляде следователя. Только чисто формальная выдержка, спокойный тон и неспешная беседа.
– Значит, разговора у вас не вышло? – спросил мужчина.
– Девушка была сильно расстроена. — Поведала я. – Нужно было рассказать о ней отцу, но из-за взломщика я просто забыла об этом. Она говорила нелепые вещи, вела себя странно…
– То есть?
– Это не было банальной истерикой. Она то плакала, то смеялась, настроение менялось каждую секунду, смотрела куда-то сквозь меня.
– И что при этом говорила?
– Чепуху.
– И все же?
Я устало вздохнула.
– Радовалась, что Мирослава Липка мертва. Кирилла Чадаева называла Мефистофелем. А меня проклинала.
– Вас? За что?
– Я думаю, вы и так прекрасно понимаете. Она надеялась, что после смерти Мирославы сможет занять ее место возле Кирилла. Но я, по ее словам, нарушила все планы своим появлением на сцене. Это, конечно, абсурд, невозможно заставить человека полюбить насильно, да и ревность тому не сопутствует. Но объяснить я ей ничего не смогла, девчонка была в таком состоянии, что ничего не способна была воспринимать.
– Судя из всего этого вы могли бы допустить, что она по собственной воле прыгнула с высоты? – Прозвучало почти буднично.
Я вспомнила серое лицо Алисы, истерические нотки в голосе, отсутствующий взгляд.
– Это не исключено.
– Ваш отец говорит о том же, – заметил следователь.
– Мой отец? – Я переспросила, думая, что мне послышалось.
– Вы не знали, что Алиса Боднер уже около недели находилась под его наблюдением? К нему за помощью обратились родители девушки...
Я была настолько шокирована, что не имела слов.
– Дело почти дошло до стационарного лечения. Но как только Алиса узнала, что доктор – ваш отец, разозлилась не на шутку, потребовала другого психотерапевта. Она очень серьезно вас невзлюбила.
– Мне действительно жаль, что так много людей решили, что у меня роман с Кириллом Чадаевым. – Объяснила я спокойно. – Но это не так.
Черныш внимательно посмотрел на меня. По его лицу невозможно было прочесть, верит он мне или нет.
– Когда вас разыскивали родители, где вы находились в тот момент?
А вот и долгожданный вопрос с подвохом.
– Я была с Кириллом.
